Я уже собиралась выдать им ключи, как вдруг со второго этажа прибежал

дядя. Оказалось, номер был перебронирован. Это был первый звоночек, Энни. Кому вообще в нашем захолустье так нужен был этот номер, а главное, почему дядя вообще согласился изменить запись? Уже тогда я должна была что-то заподозрить, но я, как последняя дурочка, подумала, что приедут какие-нибудь богатеи. В наше-то захолустье! И пока дядя рассыпался в извинениях перед разгневанной семьёй, я просто пыталась не попасть в разгорающийся скандал.  Через полчаса, уж не знаю как, но дядя смог уговорить родителей взять два отдельных номера, правда, за половинную стоимость. После того как все успокоились, я всё же выдала гостям ключи, и они, слава Богу, ушли. Дядя пошёл за ними на второй этаж, так ничего и не объяснив. Я снова осталась одна с Дейвом.

-Как думаешь, кому понадобился этот номер?-спросил меня тогда Дейв.

-Какому-нибудь мешку с деньгами.

Дейв замолчал. На следующий день он признался мне, что уже тогда у него появилось какое-то странное чувство от всего этого, но решил, что сам себя накручивает. Мы работали в довольно тихом местечке рядом с провинциальным городком в Миссури, где никогда ничего не происходило, так что любые опасения мы могли списать на выдумки. Ох, как же мы ошибались!

Долгое время после ухода семьи всё снова было спокойно. У нас не было ни одного клиента, а дядя вниз больше не спускался. Прошло около часа, прежде чем я наконец-то услышала шум машины на парковке и вернулась за стойку ресепшена.