Мы вошли в комнату, которая была абсолютно чёрной. Единственным светом была та свеча. Я не могу её забыть и сейчас, я лежу уже здесь, в лужах крови. Как я остался жив после того, что он делал, не могу понять. Но я ясно слышал, как он говорил: 

– Не бей женщин. Не бей детей. Не бей меня. Не бей себя. Не бей его. Не бей никого. Бейся. 

Когда я вспомнил окончательно его слова, он вошёл в комнату и убрал свечу, сказав тихо и спокойно: 

– Je ne pardone, je ne tradisien, ill est moi, je ne pardon, cause you understand now the real soul of Romanov Maksim. Thisismysoul, bustards. MeaCulpa. 

Судя по звуку, он подмигнул и закрыл намертво эту дверь. При этом продолжая мне в голову петь эту песню, длящуюся ровно пять минут.