…твоя душа принадлежит мне…

         Женя Соклов отправился спать с женой, не хотел заканчивать день скандалом. Пастель уже казалась ему чужой. Ворочался, не мог заснуть. Даша тихо сопела, лёжа на спине, одна рука расположилась на груди, другая вдоль тела. Он аккуратно поднялся и направился в комнату где работал.
Там, сидя за столом, Соклов продолжил писать пьесу. «Опять Даша будет недовольна»—пронеслось у него в голове. Он облокотился на спинку стула и тупо смотрел на текст. Он понимал, что ждёт…ждёт её: «Придёт ли Лунная дева сегодня?— А ты хочешь?». Да, он очень хотел её увидеть, сильнее чем до этого.
Глаза Соклова устали от синего экрана. Закрыл крышку ноутбука. Включил настольную лампу, и несколько раз прокрутился на стуле. Он бы вернулся в пастель, но если она появиться? А он не хотел видеться с Лунной девой в компании жены, пускай и спящей.
Настежь открытое окно, впускало шум улиц: автомобили; веселые и пьяные молодые люди, смех и разговоры которых, перемешались и были неразборчивы. Ночь не выпускала их из своих объятий. Они пробудут с ней до утра и только тогда успокоятся, уставшие в своих, чужих кроватях. Может, и Соклов просидит до рассвета на своём стуле, в ожидании Лунной девы. Он допускал такую мысль. Но все же держался за призрачную вуаль надежды.
Соклов выключил лампу. Фары автомобилей то и дело блуждали по потолкам. Он уложил голову на спинку стула, его веки прикрылись, расслабленное тело стало невесомым.
В коридоре раздались шаги. Соклов не мог понять слышит он их во сне или нет. «Даша,—возникло в голове. — Начнётся драма акт третий». Только вот в комнату вошла не Даша, а она, та которую он ждал. Шлейф платья Лунной девы плавно скользил по полу.
— Сон не идёт к тебе?—спросила она.
— Ждал тебя, — сказал Соклов.
— Знаю. Ответь мне: ты, хочешь быть со мной, уйти в башню ночи ? — Лунная дева ласково провела когтями по его руке. Соклов взглядом уцепился за движениями её пальцев. Нарезками вспыхнуло в памяти, как погрузила она острые когти в его череп, вспомнил стекающую кровь по границам его лица. Боль резко ударила в голову, он сбросил её руку. Лунную деву это не смутило. Она села ему на колени, обвила рукой его шею. Она прошептала: — Твоя душа принадлежит мне, твои мысли принадлежат мне. Ничего с этим не поделать. Укроти гордость, ведь я знаю, что ты выберешь меня, — она ткнула указательным пальцем ему в лоб,—потому что я здесь: в твоих мыслях.
— Что ты, со мной сделала? — его сердце стучало.
— Я? Ничего. Я пришла, чтобы вдохновить тебя, но при виде юной, красивой девушки внутри все забурлило, не так ли?—она усмехнулась. — Ты решил ей завладеть. О да, и не отнекивайся, ты же не мальчик. Женя, ты сам пошёл за мной…сам этого захотел,
—А ты, позволила,
—Почему нет?
—Стала разговорчивей,
—Я разговариваю со своими любимцами…время от времени,
Лунная дева прошлась вдоль книжных полок:
—Все прочитал?— но Соклов промолчал. Она осматривала комнату: не большая, сюда вмещался серый диван, Соклов чаще писал на нем, нежели на грубом, деревянном столе, который он планировал выбросить, а может продать, этот стол отдал ему сосед, так как был ненужен и зря занимал место; широкое окно прикрывала прозрачная занавеска, цветов в комнате не было, весела парочка картин, которые написал его покойный брат -это было его хобби, шедевры выдавить из себя он не смог, работы не покупали, поэтому он бросил затею заработать на своём творчестве. Эти картины — единственное, что от него осталось , все остальное, включая и брата Соклова, сгорело при пожаре. Он был слишком тонким человеком, не выдержал сурового людского мира, людской игры…людских правил. И таким образом он решил закончить своё существование. Соклов всегда поддерживал брата, но видимо в нужный момент его не оказалось рядом. Не тогда и не сейчас, Соклов не испытывал чувства вины, за то что не удалось помочь брату…понять его, предотвратить случившееся: «Мы не всегда можем предугадать мотивы другого человека. Мое сердце стонет , от того что брат ушёл так рано и таким образом. Но таково его решение…он сделал свой выбор».
Лунная дева аккуратно сняла диадему, и вытащила из неё камень в форме месяца. Она отдала его Соклову.
—Зачем он мне?—Соклов вертел в руке переливающийся камушек, края которого были острыми.
— Мой тебе подарок. Сейчас, ты не готов идти со мной, а жаль…подумай. Как решишь уйти в башню, с помощью этого камня сможешь позвать меня, а до тех пор не жди моего прихода, — она не оборачиваясь вышла из комнаты.
—Стой!—Соклов выскочил за ней. Шлейф её платья удалялся в глубинах темноты. Ногой он обо что-то зацепился, и свалился на пол. Он поднял предмет виноватый в его падение, это оказались туфли жены: «Черт! Разбросала свою обувь». Конечно, он уже не надеялась догнать Лунную деву. Соклов поднялся, пнул туфли: «Где камень? С*ка! Где этот чертов камень! Вот ты где, гаденыш» он поднял камень. Спрятав его в тумбочке стола, Соклов зашёл в спальню. Даша все также лежала на спине, ночнушка чуть задралась, выставляя на показ обнаженное бедро. «Кого ты выберешь, а?»—задал себе вопрос Соклов. Он поцеловал жену в плечо. Ещё несколько минут он смотрел на потолок, затем его веки медленно сомкнулись.