— Поспи – нежные пальцы Сони погладили его по плечу, коснулись места, где уже зажили раны и попытались накрыть его импровизированным меховым одеялом.
— Подожди. Потом не будет времени – она приподнял ресницы и притянул ее к себе – Спасибо! Ты вытащила меня, снова!
— И в благодарность ты хочешь меня погубить? – Соня не противилась, только дыхание стало немного чаще.
— Не погубить. Забрать.
Куртка Сядеи свалилась с плеч и она тут же оказалась на тесной, маленькой лежанке. От близости к Грегору у ведьмы перехватило дыхание, как будто она долго бежала к вершине и вот добралась до нее.
— Ты с ума сошел? – ладони уперлись в грудь лесничего, на которой еще виднелись белесые полосы от только что заживших ран – Отпусти!
— Нет. Считай, что у меня поехала крыша, ты же предупреждала, что так будет.
Бесконечно долгий поцелуй разбудил у Сони острое, неприкрытое желание. Оно нахлынуло следом, возбуждая каждый нерв, делая чувствительным каждый сантиметр кожи. Соскальзывая вдоль спины Грега, ее ноготки оставили за собой длинные дорожки, но в отличие от следов зверя воспламенили еще больше. Его будоражили приглушенные стоны, но слов было не разобрать – что-то она шептала, помогая стравиться со своей одеждой. Тесная зимовка вдруг стала такой жаркой, как будто сейчас был разгар лета, и двум обнаженным телам не было нужды прятаться под меховым покрывалом.
Сядея больше не делала попыток освободиться из тисков его рук, ее длинные волосы разметались по лежанке, а язык нетерпеливо облизывал пересохшие от возбуждения губы. Обычно ведьма, как и все ей подобные, брала инициативу в постели на себя: использовала мужскую силу для собственного удовольствия, вбирала ее, выкачивала, совершенно забывая о самом партнере. С Грегом все было иначе – теперь он вел себя как жадный собственник, а Соня поддавалась, проваливаясь в блаженную пустоту, наслаждаясь каждым прикосновением. Изнывая от ожидания, она подалась бедрами навстречу – сладкая пытка не могла тянуться дальше, иначе она сведет ее с ума!