Свободного места вдоль стен не было: каждое из незамысловатых кресел было занято, причём под некоторыми сидящими виднелся зелёный скотч, которым было помечено каждое второе кресло в знак того, что стоит садиться менее плотно и оставлять между сидящими пустующий промежуток в одно место. Но, по-видимому, такой знак оказался недостаточно недвусмысленным, так что занято было… каждое первое сиденье. Это, а также комфортной температуры осенний денёк за окном сделали так, что я вскорости стоял снаружи, оперевшись на стенку вокзала. Я принялся коротать время, прилепляя свою мысль ко всем попадавшимся мелочам.

Из всех доступных мелочей в этот раз меня почему-то занимали люди. Они сновали мимо меня плотными толпами, что-то обсуждали, пожимали друг другу руки и так далее. «Чего же им дома не сидится? Всё снуют и снуют, будто бы самый обычный день, и выше их всех – ничего не происходит» — мелькнул вопрос и, не найдя ответа в отдыхающей голове, скрылся туда, откуда появился.

Не успело мне надоесть рассматривание людских масс, как подкралось назначенное для отправки время. К посадочной платформе подкатил видавший виды ПАЗ. Показав билет, я вошёл в автобус, в котором уже были люди. Это те, кто по разным причинам не покупал билет, а договорился с водителем. Пассажирам – дешевле, водителю – лишний рубль, кому надо – лишняя копейка за молчание.

Наконец, когда пассажиры всех мастей были там, где они должны быть, водитель, высокий, пышущий здоровьем лысый мужчина лет сорока, появился в салоне и сделал небольшое объявление, которое и побудило меня к написанию данного произведения, вот дословная цитата: