– А вот этот слабенький вкусненький оказывается.  

– Дай… Дай и мне попробовать.  

– Эй… Не лезь, он мой. Мне мало. Не лезь.  

Шурале стали драться из-за Джина. Эта драка позволила прекратить высасывания жизни из ученого. Руби просила Джина проснутся, хотя сама чувствовала, что погружается в сон. Кэтрин вторая потеряла сознание. Она слышала истории о злых духах леса, что деревья высасывают жизнь из живых существ. Только магия ведьм может им противостоять, и то не все ведьмы способны на такое. Алекс держался как и Руби. В его глазах было мутно, но он четко мог увидеть бегущую к нему женщину. Для принца сомнений не было, что это его матушка. Его родная матушка бежит к нему. Он тихо шептал матери убегать, не нужно его спасать. Внутри всплыли воспоминания из прошлого, и он понимал, что очень тоскует по матери. Раздался картавый голосок Фиалии.  

– Огонь что я святым считаю!  

Пусть с языков лжецов слетает!  

Пламя! Пламя! Пламя!  

Фиалия шаром указывала на Шурале и те загорелись. Один Шурале в огне схватил дерево, что утверждало всем деревьям, что ведьмы нет.  

– Магии нет! Ты говорил Белой ведьмы нет! Магии нет, белой ведьмы нет!  

Дерево отшвырнуло горящее дерево от себя и злобно заскрипело на Фиалию. Ведьмочка магией снова и снова поджигала Шурале. Кто-то разрубил корни, что держали героев. Все упали на землю. Руби подползла к Джину, который до сих пор был без сознания. По щекам пиратки текли слезы. Алекс приподнялся, осознав, что корни его не сжимают и не высасывают из него жизнь. Голова принца кружилась, но он смог разглядеть обувь, которую он хорошо знал.