-Ну а ты? Что ты сама чувствовала?
-Ты права, дорогая. Я и понятия не имела, что я чувствую. То есть, я была страшно горда таким поворотом, тем, что этот взрослый, известный мужик так запал на меня, что ни на шаг не отпускает, одевает, кормит, всячески балует, удовлетворяя практически все мои желания, взамен ожидая только ответного чувства и преданности. И… и мне начало казаться, что и я запала на него. Я скучала по нему, когда оставалась одна, я таяла в его объятиях, плакала, когда он почему-либо сердился на меня. А еще я невероятно гордилась им. Я просто сияла этой гордостью, когда он брал меня с собой, представляя меня на своих тусовках, своим друзьям и коллегам, на свои концерты. Меня принимали, как равную, потому что, не смотря на молодость, тупоголовой соплячкой я не являлась. Мне нравилось общаться с этими людьми и Саше не приходилось стыдиться меня.
-Но что же, все-таки, было не так? – снова не утерпела Ларсик.
-Не так? А не так была непобедимая, просто чудовищная ревность.
-С его стороны или с твоей?
-Да с обеих! Хотя, больше, наверное, все-таки с его. Это было просто кошмарно! Он ревновал меня к каждому столбу. Буквально! Мне невозможно было улыбнуться кому-то дольше положенной секунды, невозможно пообщаться ближе того, чем общаются с совершенно чужим человеком. Он тут же возникал рядом, хватал меня за запястье и держал так, словно я могла без подобного наручника немедленно испариться в неизвестном направлении с первым же встречным. Мне…мне, вероятно, следовало понять своим глупым, семнадцатилетним умишкой, что он попросту жить без меня не может и показывает это так, как способен показать. В конце концов, он ведь обычный мужик, а не ангел небесный. Я же обижалась, закатывала истерики, дура несчастная. Но хуже всего – я назло сматывалась из дому, заставляя его просто сходить с ума, обшаривая все бары и кабаки в окрестностях Арбата. А когда наступала его точка кипения, он сам исчезал, и я знала – с какой-нибудь бабой. Мало того, я была уверена, что ничего серьезного у него с ней нет и быть не может, но ревновала так, что готова была разнести вдребезги все вокруг. Саша приходил, и я кидалась на него с кулаками, царапала его, кричала. Ужас просто! А он смеялся, чем бесил меня невозможно. И опять я не понимала, что не смеется он надо мной, а радуется, что я ревную, что, раз так, то люблю его… Мы там не опоздаем, а, Ларсик?
