Человечество нашло выход. Древние короли начали собирать больных в одном месте, а затем придавать очищающему огню. Все города Европы были усеяны огромными кострами. Дым закрывал солнце, а крики заглушали звуки городской суеты. Горели все. И стар, и млад. И бедные, и богатые. И трусы, и храбрецы. И даже несколько королей с их семейством. Постепенно болезнь сошла на нет, а если где-то она подавала признаки жизни, то несколько тысяч градусов по Цельсию сразу очищали район от носителей болезней. Такой закон действует и в наши дни.

Но человек не был бы человеком, если бы не нашёл выгоду даже в таком чудовищном заболевании. Особенно отважные стали вырезать эти кристаллы из живых или мертвых. Большая часть этих смельчаков сами стали жертвами болезней, а тек кто выжил стали очень богаты и очень осторожны. За один такой кристалл можно было получить около семидесяти тысячи долларов за один карат. Цена зависела от вида кристалла. А вид кристалла зависел от греховности его носителя. Если ты любил убивать, то камень имел темно красный оттенок, словно кровь. А если ты любил запрещенные препараты, то кристалл переливается всеми цветами радуги. Цветов кристалла, как и грехов было очень много. Так как камень растёт в человеке, то его прозвали хомонит, а самого носителя хомонитовая шахта.

Хомонитовая шахта номер четыре была проституткой, с пристрастием к алкоголю и курящая как локомотив. Камни торчащий из её тела имели розовый оттенок с черным и желтыми прожилками внутри. Не самый редкий цвет, так как грех вполне обыденный. К ней были подведены медицинские шланги для введения в кровь обезболивающих. Сейчас она была в отключке и поэтому Владимир сразу же взял в руки кристальный лазер и начал свой сбор урожая. Он решил начать с самого большого кристалла, торчащего из её головы. Камень разворотил половину черепной коробки. На камне были видны куски мозгов и кусочки черепа. У болезни было одно замечательное свойство — оно не давала умереть своему носителю от кровопотери и прочих, не полезных для человека увечий. Из-за этого шахта номер четыре не могла умереть от дырки в голове. Если бы не обезболивающие то она бы билась в агонизирующей истерике очень долго, пока не отключится, а потом всё сначала.