Вот тут как раз и пригодилось молдавское красное. Пока она запивала стресс, я без затей сервировал стол: нарезал хлеба, открыл сметану, разложил по тарелкам голубцы. Она ещё возилась с ножом и вилкой, а я уже дегустировал – вышло очень не плохо, впрочем, как и всегда. Оставалось услышать мнение особого эксперта. И, вначале, я даже не понял что произошло. Она, макнув голубец в сметану, положила его в рот, долго и тщательно жевала, а потом со словами, «кажется сообщение пришло», вышла из кухни. До сих пор она не знает, что я её прекрасно видел, через зеркало в прихожей. И то, что я видел — мне нравилось. Она танцевала. Правда, танец её напоминал танец воина из племени Мумбо, добывшего на ужин воина из племени Юмбо, но, тем не менее, — это было признание. И ещё, я клянусь, что смог прочитать по губам, как она повторяет: «Ура, мне не грозит голодная смерть». Вернулась она, как ни в чём не бывало, доела, сказала: «Ни чё так, вкусненько» (но я-то уже знал!), предложила помыть посуду, и даже помыла! А потом тоже пообещала мне что-то особенное и даже выполнила обещанное – уснула, пока мы смотрели «мыло» про хромого и невыносимого доктора. На мое памяти — это был единственный раз, когда она спала на диване. Я проверил, стои́т ли на зарядке её телефон и лёг в кровать. В ту ночь одеяло принадлежало только мне, больше этот фокус не сработал ни разу.

    А ещё через полгода она скажет, что либо её любимые джинсы сели после сороковой стирки, либо нам пора на диету.