Гражданин встал и ушел на свое место.

Взгляд его притупился, ходил он будто автоматически, как паровой двигатель, активированный на мануфактуре.

Работа была скудной, ни единого радостного письма, попадались все о расставании, о предательстве и грусти душевной.

Наконец часы, что висели над портретом Александра III, пробили 18:00 и можно уже идти домой. Он посмотрел в окно, надевая свое пальто, и опять не восхитился видом сада, что был единственным в городке.

Выйдя из здания почты, он пошел домой .свернул на почтовый бульвар. Там стоял огромный дом, что преграждал дорогу к дому. Вернулся обратно.

Пошел по аптекарскому  бульвару. В парке стояли женские крики, зовущие мужчину,но откуда они шли не было видно. Он зашел в аптеку, купил множество лекарств и отправился по мостовой домой. Дойдя до канала, прошел свои 70 шагов до дома и поднялся к квартире.

 зашел в квартиру, сел на диван и окунулся с головой во тьму размышлений. Его рука периодически начинала писать что-то в воздухе, веки под глазами дергались, а взгляд терял фокусировку на объекте, выводя человека из нашего мира, принося его во внутрь, в себя.

За окном ездили повозки, выпал первый ноябрьский снег, гуляли пьяницы и ходил маленький старичок, упавший посреди улицы. Одет он был скромно:легкое пальтецо, ботинки летние и все рваные, а одежда полностью была сырой. Умер. Но ни капли уже сожаления не было в сердце гражданина, все уже было безразлично. Он зажег в комнате много свеч. На улице уже темнело и луна восходила над городком. Подойдя к окну, он даже не вздрогнул — поверил всем и не испугался.