«Они бы отдали свой пепел лугам. И тихо шептали бы песни цветам»
Нежность родных глаз, теплота любимых рук… Порой в жизни происходит так, что эти столь дорогие к сердцу чувства, угасают в жестокой и неправедной тьме. Но сколь устроен так мир, всегда есть то, что протянет руку, даже в самый тоскливый и печальный момент. И бытует в мире Идлив легенда о россыпи прекрасных нежных цветков, возвращающих самое прекрасное и ценное в мирской жизни — память. Родные места, прекрасные поля, яркие звезды, звонкий смех, очаровательная улыбка… Именно незабудки обладали столь необычайной силой, они развеивали тьму и мрак, заставляя их отступить пред звёздным светом.
Те, чьи души блуждали, чья нить натянута до самого предела, всегда находили крохотные цветки незабудок, возвращая память к сердцу.
Ледяной дождь омывал юное лицо от крови и грязи, стекающих по щекам. Молодой человек молча стоял посреди тёмного поля усеянного телами людей. Погибшие войны, его товарищи, его враги вперемешку лежали друг на друге. Больше не было разницы кто из них прибыл с земель Саарда, а кто из королевства Еикулавинт. Их лица погасли, лишь застывший ужас осознания смерти навеки запечатлелся в их туманных глазах. Никто из них не вернётся в родной дом. Больше они не расскажут страшных историй у костра, не прозвучит их звонкий смех. Лишь слезы родных будут помнить имена погибших.
Где-то вдалеке раздавался раскатистый гром, небеса кричали о совершённой руками человека ошибке. Молнии сверкали, показывая весь ужас, что сотворили солдаты приказами короля. А дождь неумело и тоскливо пытался смыть багровую кровь с некогда сияющей изумрудной травы.
Молодой человек резким движением стёр с щеки чужую кровь. Смотря на весь ужас бессмысленности этих смертельных побоищ, он пытался понять, для чего он из раза в раз берет меч, для чего кричит «во имя Саарда», почему вновь и вновь возносит над такими же юношами холодную сталь. Своими руками он творил чужие слова, чужую правду, до боли казавшейся ложью. Вглядываясь в погибшие тела, он протяжно вздохнул, понимая, что мог оказаться среди этих безымянных людей.
— Эвис! — внезапно из-за спины послышался мужской голос. Молодой человек повернул голову, видя как к нему идёт его близкий друг, — правда, я думал, что это конец, — с отдышкой произнёс он. Его каштановые волосы были в хлябе, на лице неглубокие раны, а на щеках тонкой струёй застыла кровь. Доспехи потеряли былой блеск, но в глазах парня слабым огоньком мерцала надежда.
— Ри́чард, — Эвис на мгновение замолчал, прикусив губу, — а за что ты сражаешься? — внезапный вопрос поставил боевого товарища в ступор. Ричард оглянулся по сторонам, дабы убедиться, что их никто не услышит.
— Честно, если бы мы не росли всё детство и юношество вместе, то ответил бы, что сражаюсь за замысел нашего великого Короля Вальдоса, — устало усмехнувшись, парень пожал плечами, опуская голову, — на самом деле, я не знаю… Я не хочу, чтобы моя семья бедствовала, чтобы она погибла. У меня нет выбора. Каждый ответ заведомо против тебя самого, — молодой человек развёл руками, на мгновение прикрывая глаза, — но время утекает звездами в небо, оно неумолимо и как бы наше Величество не старалось, придёт час и его корона рухнет на пол, — Ричард рвано вздохнул, обращая свой взор на друга, — Я не хочу прослыть дезертиром, не хочу оказаться на виселице, но и умирать тут я не намерен. Увы, моя воля безвольна, как бы это не звучало. Я хочу лишь вновь вернуться в родной дом, почувствовать этот прекрасный аромат маминых пирогов, увидеть её улыбку, покатать на спине младшую сестру. Я лишь хочу вернуться живым, но увы. Меня никто не спрашивает — хочу ли я воевать или нет.
— А моё сердце тоскует по милой Амакир,— тихо произнёс Эвис, поднимая голову вверх, подставляя огрубевшие щеки потоку холодной воды. Дождевые капли нежно касалась кожи солдата, будто бы стараясь смыть с него весь ужас прошедшей ночи.
— Эта та сама девушка, про которую ты рассказывал?
— Да, девушка, — усмехнулся друг, пожимая плечами. Недолгая пауза прервалась шумом их отряда, собирающегося отходить дальше, — нам надо идти, а то ещё потеряют. Не хватало нам прослыть беглецами после стольких смертей от наших рук, — вдруг строго произнёс Эвис, кивая головой Ричарду в сторону остальных.
Луна сменяла солнце, солнце сменяло луну, жизнь словно превратилась в нескончаемый кошмар. Ничего, кроме смерти, видеть не приходилось, отчаянные крики жителей простых деревень засели в голове, мольбы о пощаде чужих солдат не уходили из сновидений. Эвис медленно терял надежду, что хоть раз вновь окажется на том ромашковом поле. Он мечтал вновь коснуться лица возлюбленной, крепко её обнять и больше никогда не отпускать, но старуха-смерть смеялась над его мыслями каждое мгновение жизни.
На закате, молодой солдат решил уйти чуть подальше от своего отряда. Мысли съедали его душу, не давая возможности даже отдохнуть. Их ждала очередная кровавая бойня, близь деревни на границе Еикулавинта. Эвис прошёл в глубь леса, в котором они остановились. Птицы тихо напевали свою трель, улетая с ветки на ветку. Небольшие зверьки уже разбегались по своим небольшим домикам. В этой тишине ничего не было слышно, кроме самого леса. Молодой человек вздохнул, присаживаясь на поваленное сухое бревно.
Тоска по дому, тоска по родным прикосновениям медленно тушила его звезду, некогда яркую и прекрасную. Раньше он умел улыбаться и искренне радоваться даже самому незначительному, казалось бы, глазу не видимому. А сейчас кровь и крики затуманили его душу, оставляя внутри глубокую, незаживающую рану. Опустив голову, Эвис заметил много маленьких, едва приметных голубых цветочков. Он сразу понял, что это были незабудки. Он никогда не забудет эти лепесточки, ведь именно они росли на берегу болота, где они первый раз увиделись с Амакир. Парень наклонился, осторожно касаясь бархатных листьев.
— Милая моя, если бы ты знала, как я хочу вернуться к тебе, — с тяжёлым вздохом произнёс Эвис, смотря на покачивающиеся цветочки, — если бы ты знала, Амакир, сколь моей душе хочется верить в нашу скорую встречу. Я надеюсь, ты меня ждёшь, ждёшь на том ромашковом поле. Поверь, я встречу тебя с самым большим букетом полевых цветов. Ты только жди меня, милая, — родные к сердцу воспоминания нежно и с трепетом словно коснулись его плечей, осторожно целуя в рыжую макушку. Эвису снова стало тепло, как тогда, под лучами яркого солнца на просторном поле. Огонёк надежды снова вспыхнул в его душе, бережно грея память о самом близком. Молодой человек знал почему он до сих пор так упорно цепляется за жизнь. А если быть точнее, для кого…
Незабудка будто бы несколько раз кивнула на прощанье, молча говоря солдату возвращаться в лагерь. Эвис устало улыбнулся и кивнул цветку в ответ.
Луна, вышедшая из-за тяжелых облаков, тоскливо осветила поле брани, залитое багровой кровью. Тела погибших лежали, казалось, везде, доспехи потеряли былую «гордость», лишь стоны страданий и горечь разбавляли ночную тишину после смертельной битвы. И среди всей тьмы, обессиленный и раненый, лежал Эвис. Его рыжие волосы уже не были такими яркими, а веснушки смешались с брызгами крови, в глазах лишь боль, лишь отчаяние, поедающее душу, ведь он понимал, что нарушил главное обещание в своей жизни.
И нет в мире Идлив ничего сильнее любви, даже смерть отступает, когда в сердце горит искренний огонь чего-то столь чистого и светлого. Эвис тяжело вздохнул, прикрывая глаза. По его грязным и испачканным в крови щекам, стали стекать горькие, наполненные тоской и тягостью, слезы. В тело словно воткнули сотни мечей, а душа разрывалась на части, зная что её ждёт дальше.
Чуть приоткрыв глаза, молодой человек увидел перед собой россыпь голубых незабудок, окроплённых чужой кровью. Они нежно качались из стороны в сторону, улыбаясь молодому человеку, словно напоминая ему о чем-то дорогом. Из последних сил Эвис протянул руку, лишь бы вновь коснуться бархатных лепестков, так напоминающих ему руки возлюбленной. Он смотрел на них на последнем издыхании, ведь их цвет… Их цвет так напоминал ему эти родные глаза.
— Моя милая Амакир, — тихо, со слезами, произнёс Эвис, смотря на эти прекрасные прекрасные цветы.
— Твоя, любимый, твоя, — в голове вновь пронёсся до боли согревающий голос, а в нос ударил запах белых ромашек, но тяжёлый запах железа затмевал все. Юноша не хотел закрывать глаза, он всматривался в нежные цветки, пытаясь хотя бы на секунду очутиться в своих воспоминаниях, хотя бы так он хотел увидеть Амакир снова.
Громкие обещания, данные от всего сердца, которые так гулко звучали в его голове — рушились, растворяясь во тьме. Мир отступал, больше он не внимал пению птиц, голосам раненных солдат, все меркло... Кроме звонкого смеха, теплоты нежных рук и родных воспоминаний...
Еще почитать:
Навстречу судьбе — Глава 2 И веселые тогда мне снились сны
История о Каине и Разиеле
Выживание в хаотичном мире
"Аминаэ" — Глава 19. Игла.
«
»
