С последнего свидания прошло совсем немного времени. Адам не желал отпускать Доминику ни с тем странным мужчиной, ни после того как Эми вмешалась в их разговор. Он был настроен на то, чтобы покорить ее как самую сложную вершину в мире. Да, это требовало подготовки, да, была вероятность провала, да, это казалось невозможным. Во что бы то ни было музыкант не собирался отказывать от той, что полюбилась ему с первого взгляда. Он любил ставить перед собой невыполнимые задачи.
Козырь в рукаве еще имелся, поэтому удивлять свою спутницу он решил с размахом. Доминика была удивлена до самой высшей стадии, когда на столе оказалось приглашение в Метрополитен-оперу. Конечно, ее частенько приглашали посетить высшее общество и повеселиться на закрытых афтерпати, но вот в театр наведываться не приходилось. Однако ей показалось это забавным, тем более требовалось разгрузить голову после нелегкой недели.
Вечером субботы в указанное время, она стояла возле фонтана. Величавое здание, выполненное в современном стиле, с огромными арочными прозрачными окнами, цвет которых искрился как фейерверк из-за обилия золотистых люстр. Оно больше походило на галерею современного искусства, нежели на театр, но являлось самой большой оперной площадкой в мире.
Холодные капли подали на кожу, от чего та покрывалась мурашками. Впервые длинное платье, что скрывало все достоинства под кружевной тканью. Она не привыкла к таким нарядам. Они казались слишком вычурными и ограничивающими, словно были созданы, чтобы подчеркнуть принадлежность к полу.
— Ты рано, — донесся знакомый глубокий голос.
— Скорее пунктуально, иначе застряла в пробках и совсем опоздала. Кстати, как обычный музыкант может позволить себе билеты в Мет? – Доминика повернулась к нему.
Сколько раз он терял дар речи о того, когда видел ее. И вот теперь настал тот момент, когда его муза и впрямь превратилась в мифическое существо из легенд древней Греции. В черном длинном платье, она напоминала благородную даму с нетронутой честью. Даже коснуться ее руки – уже преступление, не говоря уже ни о чем другом. Волосы, забранные в высокую прическу, будто бы подчеркивали принадлежность к высшему обществу.
Адам подошел ближе и поклонился. Сам он был одет в смокинг с элегантно повязанной бабочкой. Он взял чужую руку в свою, и поспешил в театр.
В фойе их встретили грандиозные фрески знаменитого художника Марка Шагала. Две огромных картины с такими вычурными персонажами смотрели на каждого, кто решил посетить храм Мельпомены. Эти двое не оказались исключением. Доминика не оценила внешний вид, великого художника. Эти картины показались ей какой-то детской мазней огромного размаха, не более того. А вот Адам, не был удивлен. Возникло стойкое ощущение, что этот молодой джентльмен завсегдатай такого рода заведений.
Адам, которого она знала ранее, под личиной рок-музыканта, что недавно стоял на помойных баках и тряс своей шевелюрой, сейчас представился совсем другим. Он был скромен, очарователен и производил впечатление глубокого интеллигента.
— А ты ничуть не удивлен атмосферкой? – наблюдательно заметила она.
— Я часто бывал в этом месте, — спокойно признался он. – Я не успел рассказать в прошлый раз, но моя мама – дива, она поет на сцене и собирает полные залы.
— Ах, вот откуда такая тяга к музыке и всякому старью, — Доминика цокнула языком.
— Классическая музыка это не старье, а бесценный дар человечеству, — благоразумно поправил Адам. – Но в целом, да, суть ты уловила. Моя мама с детства прививала мне любовь к театру и великим композиторам. Поэтому я стал учиться играть на фортепьяно, давал концерты и должен был стать пианистом. Но судьба сложилась иначе.
Она медленно кивнула, хотя на самом деле и без него знала всю биографию и подноготную о нем. Так уж вышло, что после того случая в отеле, Доминика решила перестраховаться, требовалось убедиться в том, что этот светловолосый ангел не является наемным убийцей. Тогда Брайан легко откопал на него все известные данные: где родился, чем занимался и прочее.
— Идем, скоро уже начнется, — поторопил Адам.
Красивая лестница с красным ковровым покрытием, привела прямиком на второй этаж, откуда они прошли в ложу. Невероятно огромный зал, в котором чувствуется вся мощь и грандиозность, поражал своими видами. Множество кресел окружало как сигнальные маячки, привлекая внимание своих гостей. Золотая люстра напоминала бенгальские огни, и висела над головами зрителей. Она выглядела столь огромной, что на ее фоне возникало странное чувство наполненности. А огромные кулисы, скрывали за собой все самое интересное до начала спектакля.
Они расположились на своих местах. Доминика положила клатч на колени и повернулась к спутнику. Он выглядел довольным собой и вместо того, чтобы глядеть на сцену, в ожидании актрис, все не сводил очей с нее.
— Чего уставился? – она легонько ударила его по щеке. – Лучше не в гляделки со мной играй, а расскажи, чего это за спектакль хоть?
— Оперетта. Я подумал, что к опере ты можешь быть не готова. Не каждый человек может столкнуться с искусством и остаться доволен первой встречей. Поэтому прикасаться к прекрасному всегда следует постепенно. Это как погружаться под воду, понимаешь? Принцип декомпрессии. Если слишком резко уйдешь на глубину, то тебе станет плохо. Нужно пройти адаптацию, чтобы все прошло успешно. Оперетта – это низший жанр, который пришел на смену сложным оперным партиям. Скорее, это больше похоже на мюзикл, с танцами, песнями и сюжетом.
— Типа как русалочка? – вдруг спросила она первое, что вспомнила из мюзиклов.
— Вроде того, — мягко улыбнулся Адам. – Вот держи, если захочешь рассмотреть кого-нибудь поближе, — он протянул ей бинокль.
Доминика не стала этому удивляться, лишь покрутила странный предмет в своих руках. Это был маленький и изящный театральный бинокль, в который вряд ли можно было увидеть что-то запредельное, но оценить гостей напротив было возможно.
Наконец-то свет в зале погас, зрители расселись по своим местам. Приятный голос попросил отключить звук у телефонов и пожелал приятного просмотра. И вот, что все так долго ждали — явилось взору. Кулисы поднялись, на сцене появилась актриса. Она была в блестящем дорогом платье, которое сверкало, будто было украшено мириадами звезд. Одна фигура собрала на себе все взгляды. Доминика хмыкнула, ведь подумала, что эта актрисулька мало чем отличается от девушек, которые танцуют стриптиз в клубе.
«Что особенного в ней? Разве что симпатичная мордашка, но и она уже тронута морщинами» — разглядывая ее в бинокль, подумала Доминика.
Оркестр заиграл резкую музыку, что напоминала какие-то первобытные, народные мотивы. Стоило актрисе открыть рот, как все мысли растворились. Она запела, и это пение оказалось столь глубоким и необычным. Еще никто в жизни не пел с такой отдачей. Эта была песня, что лилась из души, а не изо рта. Как только уши привыкли к этому высокому искусству, как вдруг музыка сменила свой темп и заиграла в каком-то быстром ритме, а актриса не только продолжила петь, подстраивая свой голос, но и вдруг начала танцевать. Это был такой быстрый и четкий танец, она так ловко вскидывала ноги, что от этого кружилась голова.
— Вау, — только и смогла промолвить Доминика.
Адам усмехнулся глядя на ее реакцию и взял свою спутницу за руку. Он видел этот спектакль уже не раз, поэтому его невозможно было чем-либо удивить. Ему же хотелось поразить свою избранницу и достать из того мрака, который казался ей привычным. А что если не искусство, способно спасти человека от гибели разврата?
Спектакль все шел, одни декорации сменялись другими, так же как и платья главной героини, каждое из них выглядело дороже и лучше предыдущего. Но теперь зрительница была поглощена не нарядом, а самим сюжетом. Он повествовал о любви некоего высокопоставленного офицера из знатного рода к простой шансоньетке, у которой не было ничего кроме статуса дивы в кабаре. Это так больно отзывалось в ее сердце, что Доминика не заметила, как слезы текли по лицу во время всего выступления. Даже когда закончился первый акт, она хотела остаться на своем месте, но Адам убедил ее, что нужно прогуляться.
— Все хорошо? – с неким беспокойством уточнил он.
— Естественно, просто не понимаю, зачем нам нужно куда-то идти? Для чего нужен этот ваш антракт?
— Чтобы работники сцены смогли поменять декорации. Видишь ли, обычно оперетты делятся на два-три акта, каждый из которых нужен для того, чтобы сменить место действия или переодеть актеров, если там сложный костюм, — пояснил он.
— Но мы могли бы остаться в ложе, наедине, — она подмигнула, выделяя последнее слово
В любой другой ситуации, Адам бы залился краской, но сегодня сохранил спокойное выражение лица.
— Просто хочу устроить сюрприз. Если и удивлять, так удивлять по полной. Идем скорее.
Он подхватил ее за руку и потащил за собой за дверь, где строго значилось «вход только для сотрудников». Дом уже была готова к тому, что он вероятнее всего решил нарушить правила, и это выглядело весьма увлекательно. Однако охранник, что стоял возле гримерок, не только не прогнал их, но еще и поприветствовал Адама. Они перебросились парой фраз, после чего зашли в гримерку, где главную актрису готовили ко второму акту. Ее окружало несколько человек, они помогали переодеваться и краситься. Это не заняло много времени. Вот уже она стояла в роскошном белом платье, и выглядела столь же величественно, как и на сцене. Ровная осанка, горделивый взгляд, и такой аристократический профиль, будто бы с нее отливали камеи. Актриса повернулась и увидела непрошенных гостей. Взгляд немного нахмурился, стал сосредоточенным и остановился на Доминике.
— Здравствуй мама, ты выглядишь великолепно — вдруг произнес Адам и подошел к ней.
Он обнял женщину и поцеловал в щеку. Та осталась все с тем же непроницаемым выражением, разглядывая спутницу. Доминика почувствовала себя неловко, словно оказалась на смотринах. Она хотела стукнуть по этой белобрысой башке, развернуться и уйти, но не могла так поступить.
— Адам, кто эта девушка? Куда делась Эмилия? – строгим тоном спросила мать.
— Мы с ней расстались, но это не важно. Я хочу представить тебе свою девушку. Мам, это Доминика Веласкес – моя девушка. Доминика, это моя мама – Романова Анастасия Михайловна, — последние слова он произнес как заклинание, так что Доминика ни слова не смогла разобрать.
— Приятно познакомиться, — оставалось только кивнуть ей.
Та смерила ее все тем же долгим взглядом, словно видела насквозь. Это было неприятно, будто бы Доминика стояла полностью голая, а ее рассматривали под микроскопом и пытались найти какие-либо изъяны.
— И как вам спектакль? – вдруг спросила она.
— Невероятно глубокий. Не думала, что есть хоть что-то в мире, что может заставить меня рыдать. Скажу без обмана, я видела столько красивых и талантливых женщин, что когда вы вышли на сцену, подумала: в ней нет ничего особенного. Мне жаль, я ошибалась. Вы талантливы.
— Если это лесть, то звучит не очень. А если комплимент, то тем более.
— Я здесь не для того, чтобы понравиться вам или показаться лучше, чем я есть на самом деле. Но ваша роль, невероятно похожа на мою жизнь, так что мне нет смысла врать, — безразлично пожала плечами Доминика.
Анастасия взглянула на нее еще раз и ответила:
— Если это так, то вы не пара моему сыну. Жизнь – это не спектакль, где все заканчивается, стоит лишь только опустить кулисы. Поэтому не портите ему жизнь.
— Мам, не говори глупостей. Я взрослый, поэтому никто не испортит мне жизнь. Это мой личный выбор. Я просто пришел поблагодарить за билеты, — вмешался в разговор Адам.
Она нахмурила свое красивое лицо и медленно кивнула. Раздался третий звонок, что сигнализировал о том, что антракт закончен. Они поспешили к выходу, и там у самой двери раздался вопрос:
— И каким же качеством обладает моя героиня, которое есть у вас?
— Свободолюбие, то что дает ей силы, и при этом заставляет испытывать боль, — не оборачиваясь, ответила Доминика и вышла из гримёрки.
Они вернулись на свои места как раз вовремя, ведь через мгновение кулисы снова открылись и женщина, которая спрашивала такие странные вещи, снова блистала на сцене. Анастасия оказалась права в том, что спектакль заканчивается, а после него человек снова возвращается в свою рутину.
Доминика не знала, какую именно должна была вынести мораль из этого представления. Было слишком много смыслов, которые терзали грязную душу. Адам был прав насчет того, что погружаться в искусство нужно постепенно, ведь иначе это грозило тем, что подавляемые годами чувства, прорвут плотину и хлынут из глаз. Так и случилось. Концовка разочаровала Доминику, ведь в ее собственной жизни хэппи энда не будет.
Молодой музыкант был первым, кто видел беззащитные слезы, каплями спадающие с лица. Мало кто еще мог быть удостоен такого зрелища. И ему оно не понравилось.
«Я не хочу, чтобы она когда-либо плакала» — уверенно подумал он.
«Надеюсь, что в зале было достаточно темно, и он не заметил» — она сморгнула последнюю слезинку, прежде чем вновь зажгли свет.
— Итак, господин трубадур, какие еще меня ждут сюрпризы? Может быть, там за поворотом скрывается еще и твоя бабуля, с которой тоже познакомишь? — с сарказмом уточнила Дом.
— Хотелось бы, но как-нибудь в другой раз. И вообще, я ведь говорил серьезно, поэтому для меня знакомство с родителями это про что-то значимое. Я хочу чтобы ты наконец-то поняла: эти отношения для меня важны. Это не просто про перепихон на одну ночь.
— Ух, а ведь перепихона даже не было. Ты опять заладил эту пластинку. Заело что ли? И с каких пор знакомство с предками вдруг являются основой для отношений? У меня вон из родных разве что Ричард, но с ним я бы не рекомендовала заводить знакомства. Тем более, Эмилию ты уже с мамулей познакомил, так что я уже не первая.
Доминика не пыталась его уколоть, только лишь хотела раскрыть глаза и показать этому влюбленному чудику правду. Но Адам как кремень стоял на своем.
— Это не было моим желанием. Эми сама нашла мою мать и представилась ей. А с тобой все по-другому. Я настроен серьезно и решительно, поэтому еще раз прошу: не отталкивай меня.
— Так, ладно все, хватит скулить, — махнула рукой Дом. – Поглядим, как оно будет. Пока мне интересно, я не собираюсь тебя бросать.
Адам воспрял духом и посмотрел на нее, как щеночек на своего любимого хозяина. Не хватало только, чтобы тот замахал хвостом. Она лишь помотала головой и спустилась вниз по лестнице. Он не отставая поспешил за ней. Они вышли из театра, где Доминика тут же достала из сумочки пачку сигарет. Ей требовалось немного никотина, чтобы усмирить нервы, которые умело, расшатывал этот чудак.
Когда они остановились возле места для курения, то Адам посмотрел на нее снова все с той же незыблемой нежностью, как и в театре, а потом вдруг упал на одно колено и запел:
Много женщин есть на свете
Но одну дано нам встретить,
Только в ней, лишь в ней одной
Весь мир земной
Ты навек владеешь мною,
Лишь к тебе я рвусь мечтою
Дам тебе весь мир
Ты божество, ты мой кумир!
Его баритон звучал так громко и пленительно, что сигарета выпала из ее рук, Доминика и не успела даже толком затянуться. Конечно, этот голос пленил и ласкал так, как ни одни руки на свете. Она растерлась и обомлела, ведь все же была девушкой, которая умела чувствовать. Это внезапное пение собрало вокруг себя поклонников. Иначе быть и не могло, потому что этот голос казался таким необычным и глубоким, завораживал любого, кто вдруг попадал под чары.
— Ну, все хватит с меня этих песен. Мы что с тобой в дешевом мюзикле? Смотри, людей собрал вокруг нас, пффф, прямо не можешь без внимания? – фыркнула она и протянула ему руку.
— Подумал, что может быть, так услышишь, наконец-то то, что я пытаюсь тебе сказать. Тем более, тебе, кажется, понравилась эта песня из оперетты?
— Не только эта. В принципе зрелище выдалось сносным, — пожала плечами она. – Ладно, давай погнали, и так долго слишком провозились.
Так как даже покурить толком не удалось, то Доминика решила, что добьется своего и склонит своего «бойфренда» к тому ради чего это все затевалось. Брайан и Генри как
обычно были неподалеку и ждали в машине. Они подошли к автомобилю, Доминика жестом показала своим телохранителям свалить из салона. Она собиралась затащить туда своего спутника и предаться сладкому греху на заднем сиденье. Благо, что комфортный автомобиль благоволил подобным забавам.
— В машину, живо, иначе я за себя не отвечаю, — произнесла Доминика, точно выражая свое огромное желание этим тоном.
— Ну, вот опять, все сводится к тому, что ты хочешь получить меня как трофей, а не как человека с глубокими моральными ценностями. Я пою тебе серенаду, а ты хочешь залезть мне в трусы. Разве это правильно? – он улыбнулся.
— О морали и нравственности, ты точно не по адресу. Я в твои игрульки сыграла, поэтому теперь твоя очередь удовлетворить мои хотелки.
— Да постой же ты… Послушай, давай не будем все опошлять. Я хочу чтобы со мной у тебя все было по-другому.
Женская рука даже почти открыла дверцу, но Адам потянул ее на себя и заключил в своих объятиях. Он надеялся, что его спутнице будет достаточно просто ощутить это состояние, когда тебе дарят свою светлую и нежную любовь. Крепкие мужские прикосновения, дурманящий терпкий аромат какого-то дешевого одеколона, смешанный с его потом, вызывали такой дикий восторг. Дом чувствовала, как начинает плавиться от этого. Она обхватила ладонями его лицо и впилась губами в чужие. Снова страсть между ними вспыхнула лишь от одной искры. Может быть, он был прав, и стоило сбавить обороты. Просто дать себе шанс почувствовать чью-то любовь? Позволить кому-то полюбить такую ужасную и грязную женщину. Безумное и шальное чувство ударило в голову, но было и еще что-то. Некая тревожность одолела ее.
ЩЕЛК.
Доминика услышала звук и замерла. Ей было достаточно секунды, чтобы осознать, что произошло. Ранее уже приходилось слышать этот звук. Поэтому только чудом удалось среагировать и оттолкнуть от себя музыканта. Она сразу же скомандовала:
— На землю живо!
— Стой, ты чего? – но он даже не успел услышать ответ.
Доминика схватила его и увлекла за собой на асфальт, накрывая своим телом. В этот момент раздался взрыв. Несмотря на то, что они успели опуститься до того, как сработала бомба, но это не спасло от взрывной волны, поэтому Доминику сдуло словно ветром. Ее тело откинуло вперед и перевернуло на спину. Она ободрала кожу на руках и спине, но осталась жива. В ушах звенело, голова кружилась, а в горле стояла кровь. Благо, что это были единственные последствия ужасного покушения. Если бы она оказалась внутри, то была бы уже мертва. Неужели этот засранец спас ее? Доминика лишь стиснула зубы от боли и медленно перевалилась на бок.
— Трубадур! Эй, ты как? – вскрикнула она, когда увидела, что он лежит неподалеку.
Тот поднял вверх большой палец и взглянул на нее.
— Что это было? Почему? Черт, тачка взорвалась! Боже! Неужели тебя хотели убить?! Доминика?! – закричал Адам и тут же соскочил на ноги.
Она тоже поднялась и подлетела к нему. Пришлось зажать ему рот, однако одна из рук совсем не поднималась, а болталась словно протез. Дом предположила, скорее всего это вывих из-за резкого удара об землю. К ним уже поспешил Брайан, а громила Генри пошел обыскивать территорию, чтобы понять, откуда сработало устройство запуска детонатора.
— Босс! Вы как? Ебанный в рот! Мы и знать не знали, что тачка заминирована. Вам нужно в больницу, сейчас позвоню ребятам, они подгонят другую машину.
— Нет, — тут же выхватила свободной рукой телефон Доминика. – Немедленно поезжайте в клуб.… Осмотрите там все, полагаю, что тот, кто хотел меня убить, сейчас наводит свои порядки везде, где дело касается меня, — строго проговорила рыжая.
— Босс, но как же вы? Что собираетесь делать?
— Выяснить, кто за всем этим стоит. И раз пошла такая пьянка, то значит, мне опасно передвигаться на своих машинах. Сейчас найду тачку и попрошу кого-нибудь подбросить меня до дома. А оттуда уже наберу тебе, понял?
Адам услышал разговор и сразу же сообразил, что к чему. Он не испугался взрыва, куда больше его напугало то, что могла пострадать Доминика. Как только прозвучали слова о поиске машины, то вызвался без раздумий.
— Сейчас возьмем в каршеринг машину, и я отвезу тебя, — проговорил музыкант.
— Ни в коем случае. Тебе нельзя лезть в это дело, — отрезала она.
— Нет уж, я уже влез, поэтому прошу, дай мне шанс проявить себя. Доминика, чтобы ты сейчас не сказала, я все равно сделаю все по-своему. Либо мы поедем вместе, либо ты не поедешь.
Брайан даже почувствовал себя третьим лишним. Подчиненный точно знал, что разговор в таком тоне грозит серьезными последствиями. Доминика никогда не позволяла кому-либо собой помыкать, а тут какой-то сопляк устроил сцену.
— Я сказала: не лезь. Мне повторить на китайском? – холодным тоном процедила она.
— Я уже оплатил машину, позволь отвезти тебя домой и я отстану.
— Босс, а это хорошая мысль… Если доверяете сопляку. Нет гарантии, что к вам сейчас не подошлют какого-нибудь киллера. Если не позволяете нам, то пусть он вас отвезет.
— Ты чего, к Гудвину за мозгами сходил? Шибко умный стал, — фыркнула она и откинула волосы.
А между тем на взрыв уже стали сбегаться зеваки, соответственно не за горами были и официальные структуры: скорая помощь, пожарные и полиция. Времени на споры совсем не оставалось, поэтому госпожа Веласкес сдалась и кивнула.
— Только до дома.
— Как скажешь, идем, тут в нескольких метрах стоит машина, — ответил Адам.
— Брайан, — она обернулась на своего подчиненного. – Если что-то будет не так, сразу позвони.
— Как скажете, босс, — утвердительно кивнул он.
Адам вцепился в ее руку. Она чувствовала, как от него исходила дрожь. Его буквально трясло, словно произошло землетрясение. Конечно, человек, который никогда не сталкивался с риском убийства, реагировал в соответствие с естественной реакцией – страх. Сама она когда-то давно заставила себя позабыть о существовании этого чувства. Теперь перед ней открывалась только одна доступная эмоция – безразличие. Когда тебя пытаются убить по несколько раз в месяц, то регуляционные механизмы ломаются. Только в первое время страшно до дрожи, что хочется забиться в безопасное место и никуда больше не выходить. Потом страх исчезает, возникают злость и непонимание. А когда и те отходят на задний план, то приходит осознание, что не нужно бояться.
Они прошли через квартал и свернули на парковку, где стояли различные автомобили. Она была уверена, что Адам знал, какую машину выбрать, поэтому не стал спрашивать заранее. Но к сожалению даже не могла предположить, каким будет его выбор.
— Фиат?! – возмущенно посмотрела на него Доминика. – Нет, ты серьезно? Я не поеду на этой развалюхе или тебя реально подослали убить меня?
— Других машин не было, да и эта довольно неплохая. По крайней мере, она не слишком бросается в глаза. Мне кажется, что сейчас это самое главное, нет?
Доминика брезгливо поморщилась, когда открыла дверь. Она уже давно не ездила на таких автомобилях, поэтому само собой существование подобного, ей казалось каким-то издевательством. Пришлось сесть в кресло и ощутить под собой твердую, неудобную спинку.
«М-да уж, роскошь и впрямь слишком расхлябывает, — фыркнула она и откинула голову на спинку.
— Куда едем? – тут же уточнил Адам и сел за руль.
Он держался в целом весьма неплохо для человека, которого едва не убили. Однако, это была лишь маска храбрости. Изнутри его продолжало колотить мелкой дрожью. К чему точно невозможно подготовиться – к покушению. Адам, конечно, знал, что судьба его спутницы окутана темной тайной, но не мог предположить, что все настолько опасно. Но сейчас, ему нужно было проявить свои мужские качества, а не впадать в панику, раз уж сама Доминика была столь спокойна.
Доминика назвала адрес и прикрыла глаза на секунду. Рука, которая ударилась об асфальт, горела от боли. Она попробовала согнуть ее, но ничего не получилось, словно теперь эта часть тела и не принадлежала ей вовсе. Конечно, в таком случае требовалось обратиться в больницу, но сейчас на это не было времени.
— Кажется, за нами хвост.
Это было ожидаемо, поэтому единственное, что смогла ответить она:
— Выезжай на встречку, немедленно!
Писатель псих помешанный
