Видно, на этой ноте, чудище
закончило свое грозное предупреждение, или, может быть, новой перемене
способствовал какой-то другой фактор, неизвестный ни автору, ни главному герою.
В любом случае, после тяжелой паузы, повисшей в воздухе в тот момент, сознание
к Элис вернулось также внезапно, как и расстроилось.  

Джаспер бережно провел по
взмокшему лбу девушки, на котором в виде ледяного пота выступил вампирский яд. Ее
расширенные зрачки наконец приняли свою нормальную форму, а челюсти, хоть и
были до сих пор болезненно сведены, больше не походили на свирепый оскал. Телом
Элис вместо напряжения завладела какая-то расслабляющая истома. Она блаженно
потянулась, скидывая с сознания остатки кошмара и по-ребячески замотыляла
ножками, свесив их с ветки. Лицо девушки казалось непривычно равнодушным, при
этом бледнее, чем бывает у любого вампира.

— Элис…

Джаспер хотел назвать ее как-то
ласково: «милой» или «любимой», но потом решил не унижать свои чувства
высокопарными словами, и просто спросил:

— Как ты?

— В каком смысле? – Элис,
кажется, была искренне удивлена.

«Значит, она ничего не помнит». —
догадался Джаспер, непроизвольно потирая плечо, которое сильно ныло, после
ссоры с вампиршей. Парень даже предполагал, что изящные пальчики его
возлюбленной оставили на его руке несколько переломов, но решил не говорить об
этом любимой девушке, дабы отгородить от болезненных воспоминаний. Однако, Элис,
кажется, сама все поняла.