Ран стоит на месте, упиваясь немой сценой, происходящей у его ног, он смотрит уже даже с безразличием, засунув руки в карманы брюк, он увидел все, что хотел, но хочет посмотреть дальше, пусть уже и не так интересно.

-Т-ты…что т-ты…наделал…

Все что может произнести Риндо, почти отнявшимся голосом.Он бы предпочел не видеть смотрящие на него, будто с осуждением, аквамариновые глаза с мертвым отблеском желтоватой лампы, которая не добавляет уюта в атмосферу, не видеть трупные пятна, едва заметные, как росчерки пятен луны, на коже, не видеть бледно-розовые волосы, приоткрытые, будто в последнем стоне-губы, такие серовато-белые, не живые.Он отползает, не сумев встать, пока не натыкается спиной на кровать, Риндо весь дрожит, его бьет озноб, он всхлипывает, раз, другой, третий, смотря в глаза Хару, в его мертвые глаза, а затем кричит, срывая, окончательно, голос, хватается за голову руками, пальцами зарываясь в спутанные волосы, дышит часто, судорожно вздымая болящую грудь, сердце, кажется, сломает кости и порвет кожу.Рин зажимает сбе рот рукой, ощущая кожей холодные и жгучие одновременно, дорожки слез, где то над ухом заливисто и хриповато смеется Ран, чуть откидывая назад голову.Сумасшествие взяло над ним верх, а ситуация вдруг стала интересной, заставив зажечься в мертво-лживых глазах старшего, огоньки азарта и интереса.

Риндо, найдя в себе силы, поднимается с пола, пытаясь больше не смотреть на голову Санзу, валяющуюся на полу, пытаясь если не прийти в себя, то хотя бы успокоиться, вытирает слезы рукавом кофты, шарит в пространстве глазами, пытаясь найти хоть что-нибудь, похожее на оружие, но смех прекращается, Ран смотрит на млашего изучающе-утомленно, спрашивает буднично: