Надоедливый стук проклятой сирени в окно, Рану, иногда, казалось, что она заляпана алым.И он тут же подрывался с места и шел оправдывать свои видения, до боли ужасным способом-измываясь над несчастным Санзу, который уже не расстягивает губы в кривой усмешке, не скалит ряд ровных зубов.
«собака ссутулая.забрал у меня Ринни, отплачивай»
Зубов то у него больше нет, все повыбивал Ран и теперь Харучие лишь расстягивает лопнувшие и дрожащие от мазков гематом губы, глаза его запали, превратившись в два бездонных и пустых океана, в пасмурную погоду, только ничего в них больше не бушует, не поднимает волны.Лишь смирение.
Бесящее смирение.
И Ран наотмашь бьет кулаком в ращепленную, на мелкие частицы, челюсть.Он, по началу, философствовал о жизни с Харучие, искусно причиняя боль, когда Хару не отвечал, т.к. галстук из его рта не вынимался, тогда Ран поворачивался к молчавшему Риндо, указывая на его друга, восклицал, с маниакальной улыбкой:
-Видишь, Ринни, он никуда не годится!..
А Рина пожирала жгучая злоба на Рана, он пытался встать, замахнуться, развязать веревку, кричал даже, проклиная, эхом его голос засел в стенах этого треклятого подвала.
-Что же ты кричишь, не давая спать, ведь тебе не убежать…
Ран влавствовал над Рином, упивался отчаянными попытками брата высвободится, его криками, его севшим голосом.Ненавидел и любил одновременно.Демоны сожрали его сердце и запили кровью, заставляя по венам струиться яд.