Проклятая биография Глава 6

«Параграф 5: Ночующие в котле. Темно-оранжевая бабочка кружилась вокруг: ее крылья были идеально симметричный, с темными пятнами. Медленно, не спеша она кружилась в поле зрения. Лениво сделав один круг, она подлетела ближе, но сразу же отдалилась в его сторону. Все-таки обдумав свою траекторию полета, она села на его плечо.– И что дальше? – он вопросительно посмотрел на меня. Его взгляд был направлен то на меня, то на дуло пистолета, который смотрел в его сторону. – Неужто ты меня застрелишь? Бабочка, взмахнув крыльями, взлетела и исчезла из вида. Я и сам толком не знал, что делать в эти ситуации. Я мог бы не раздумывая застрелить его, но что будет потом. На моих руках будет еще одна погубленная жизнь, которая на этот раз вряд ли останется безнаказанным. – Мне вот интересно, что будет дальше, – продолжал он. – Я видел, как ты уехал с ней пару часов назад. Ты отвез ее куда-то или она выжидает тебя где-то рядом? О, значит она все еще с тобой, я заметил это по твоему виду. – Кто ты такой? – спросил я его.Он убрал свои кудрявые темные волосы назад и упорно молчал, при этом он пристально вглядывался мне в глаза. Наконец спустя пару секунд он повернулся и направился в сторону скамейки, которая стояла возле дома. Он сел и расслабленно закурил, полностью игнорируя направленный на него пистолет. – Я патологоанатом, который работает не официально. Он щурится каждый раз, как затягивается. – Что вы хотите от Лилий? – спросил я. – Мы ничего не хотим от Лилий, нам нужна она сама, если быть точнее, то она нужна мне, – затем он чуть наклонился вперед, подставив свои локти на колени. – Послушай, друг, это твой последний шанс: ты можешь отдать ее мне, и мы забудем про все, что было.– А если нет?– Я вижу, что твое любопытство заставит тебя узнать этот вариант.Он слишком спокоен и безразличен, будто бы видит исход. Я не промахнусь в таком положении. Я могу застрелить его прямо сейчас, оставив бездыханный труп. Мысли путались и сбивались, но я сохранял спокойствие. Я считал в голове: «Раз, два, три, четыре, пять, шесть…».– Ты немножко не в том положении, чтобы угрожать мне. Он отвечает: – Я как раз-таки в том. Я считаю – одиннадцать, считаю – двенадцать…– А ты знаешь про Лилию, она, наверное, рассказала тебе все, да? – он насмехается. – Она много говорила и голос у нее был прекрасный, когда она поет. Я часто слышал, как она подпевает себе под нос тоскливые песни. Мне было искренне жаль лишать ее голоса. Я считаю – семнадцать, я считаю – восемнадцать…– А ты знаешь кем был ее отец и какими делами он занимался? Он угнетал простой народ, отбирал у людей их бизнес, а в назидание убивал протестующих самыми жестокими способами. Да, все в духе криминала: четвертование, погребение заживо, повешение за ребро, сожжение бензином. Ну, как тебе? – Это не дает тебе права издеваться над его дочерью.Он проигнорировал меня и продолжил: – Я еще не рассказал тебе про его торговлю людьми. Живого черт знает куда, или органы мертвого. Пропавшие сыновья, дочери, жены и мужья – у кого таинственным образом пропали близкие, а? Как думаешь, что с ними стало? Причем в его руках был весь город: все правоохранительные органы, продажные судьи и прокуроры, все медучреждения, в котором его хирурги и разбирали людей. Этот человек явный пример того, как свобода и власть развращает людей. Я вспомнил новостной репортаж шестилетней давности, в котором говорилось об убийстве криминального главаря и войне вспыхнувшей после этого. – Мы потеряли многих людей, когда истребили его деятельность. Ведь старый тиран очень глубоко пустил корни, нам пришлось воевать с его некоторыми людьми, которые были очень преданны, что ради тщетной мести пошли на самоубийство. После такого геноцида за нами увязалась полиция и вооруженный отряд внутренней безопасности.Он рассказывает об этом так, будто вспоминает свои лучшие времена.– Это непременно были самые веселые дни в моей жизни. Половина наших людей отправилась к черту, а половина за решетку. Вот такой вот исход. – Я уверен, что ты теперь точно такой же человек, как и он.– Ты ошибаешься, – возразил он. – У меня нет такого могущества, какая была у Халима, – так звали ее отца. Я же, работаю на его брата близнеца – Салима. Салим занимается наркоторговлей, – он рассмеялся. Ему явно было весело. – Я живу лишь для своего веселья, мне скажут выпытать информацию – так пожалуйста, скажут, устранить цель – легко! Есть еще одна занимательная история, данные кровожадные братья, а иначе описать я их не могу, не поделили между собой одну женщину – это мать Лилий. Халим собственноручно убил ее после того, как она родила ему дочь. Возможно, он хотел устранить все шансы, что Салим сможет овладеть ею. Темнота все больше сгущается, не знаю, то ли оттого, что тучи закрывают луну или это туман, накрывает землю. Я видел лишь очертание человека перед собой и огонек от его сигареты. Он курит без остановки.– Впрочем, дорогой друг, мне было приятно поговорить с тобой, – он встал и подошел ко мне вплотную. – Пора заканчивать.Я считаю – тридцать, я считаю – тридцать один…Нечто железное и холодное уперлось мне в живот, я не заметил, как он достал свой пистолет. – Ну же, стреляешь мне в грудь, я стреляю тебе в живот, нравится такой размен? Я считаю – тридцать шесть, тридцать семь…Он говорит: – Я стреляю насчет три: раз… два…Все происходит очень быстро, глухой звук удара и я слышу, как он громко выругался. Затем громкий выстрел и вспышка света. Я отпрыгиваю в сторону и стреляю в него, но его не было видно в темноте. Неизвестно попал ли я. Я отошел и спрятался за деревом, который рос во дворе, тут я почувствовал острую боль в левой ноге и теплую жидкость. Кто-то тянет меня за одежду. Это Лилия, ее голубые глаза чуть светились в темноте. Я выглянул из-за дерева, но ничего не было видно из-за темноты – он просто растворился в нем. Мы притаились и слушали, но не было ни единого звука, ни шагов, ни хрустов веток. «Нам надо уходить» – прошептал я Лилий и попытался встать. Моя нога была ранена, но не сильно, видимо пуля лишь поцарапало кожу. Мы нагнулись и пробирались сквозь яблони, плотная темень скрывал нас всех. Нашего преследователя не было слышно, и я начал думать, что я попал в него, но тут же прозвучал выстрел и мимо нас со свистом пролетела пуля. Затем еще и еще, мы уже бежали не обращая внимания на царапающие ветки деревьев. На бегу я выпустил целую обойму в ту сторону, откуда, как мне казалось, по нам стреляли. Мы перелезли через ограду и выбежали в сторону моего мотоцикла. Лилия села назад, быстро надев на себя шлем, я же, наплевав на все стал заводить его. Только мы начали отъезжать, как прозвучал еще один выстрел, и я услышал тихий вскрик Лилий. Она еще сильнее ухватилась за меня, и мы смогли уехать от моего дома. Выехав на освещенную дорогу, я заметил, как за нами тянется кровавый след по дороге. Ситуация была точь-в-точь как на кладбище, только на этот раз все было хуже. Лилия сильнее начала сжимать мой живот, она была ранена, и я должен был остановится и взглянуть на нее. Убедившись, что за нами никого нет, я остановился не первой же пустой остановке. Мой дом находился почти что в глуши, поэтому часто можно было видеть пустые дороги и остановки. У Лилий была ранена нога, точно так же, как и у меня, но пуля попало прямо в мышцы и осталась там, но самое главное она не задела кости. Я вытащил из-под сидения аптечку и стал рассматривать рану. Пуля попала в бедро, а калибр был не очень большим. Я учился хирургом и забросил после шести лет, но я знал, как оказать первую помощь. Сильного кровотечения не было, так как не были повреждены артериальные вены. Я промыл рану и туго завязал бинтом.– Потерпи немножко, мы поедем в наш второй дом в горах, там я смогу вытащить пулю, – сказал я ей. После я посмотрел на свою рану, у меня была лишь царапина в области голени, на котором уже засох темное пятно крови. Видимо толстая мотоэкипировка хоть как-то помогла замедлить пулю, но вряд ли это возможно. Мы обратно сели и помчались, разрывая воздух ревом мотора и разрываемым ветром. На протяжении всей дороги, стрелка спидометра показывал 160 километров в час, мне было трудно дышать без шлема, но я наплевал на все. В лицо бил встречный ветер, от которого слезились глаза и было плохо видно. И все-таки даже часа не прошло, как мы уже подъезжали к нашему второму дому, который находился среди густых хвойных лесов и могущественных гор. Я открыл дверь запасным ключом, который был в дровяном складе и, подняв Лилию на руки, мы зашли в дом. Я с усилием пытался не смотреть на тот колодец во дворе, но все равно в голову ударили воспоминания того дня. Не было ни одного часа, как я не жалел о содеянном, но прошлое не изменить.»

Я решил, что на сегодня хватит и встал со стула. Уже вечерело, и моя дневная смена на сегодня подходил к концу. Максимально обыденный день: утром съездили на один выезд, потом прибрали территорию и больше событии на сегодня не было. Захар как обычно был таким же веселым и беспечным. Я застал его разговаривающего с водителем на улице, разговор был высокоинтеллектуальным – о том, с чем лучше пить коньяк.
– Кстати, Аякс, ты знаешь, что случилось с нашим шефом? – обратился ко мне он.
Нашего шефа сегодня не было, сменный мастер говорил, что он приболел.
– Нет, а что с ним?
– Он оказывается уже как неделю харкает кровью и ночами задыхается от давящего кашля, – Захар грустно вздохнул. – Ему сегодня диагностировали рак легких, видать уже запущенного.
От услышанного меня поразил шок. Вот так вот внезапно человек, которого мы хорошо знаем, заболел такой страшной болезнью. Я и раньше замечал, что он много и надрывно кашляет, но я думал, что это самый обычный кашель курильщика. Пока я стоял и переваривал эту информацию, сквозь открытые ворота проехали две машины.
– Вот и наши сменщики, братец, – произнес Захар. – Пошли переодеваться.
Мы переоделись и, сдав смену, быстро вышли на улицу.
– Наш водитель так аппетитно рассказал про свою любовь к коньяку, может выпьем сегодня, как думаешь?
– Извини друг, я с Розой договорился встретиться сегодня, – ответил я.
– Ну вот начинается, да? – он смотрел на меня сморщив лицо.
Мне стало смешно от его вида.
– Еще и насмехаешься? – сказал он. – Я тебя презираю, брат.
Я стал смеяться еще больше от его обидчивости, сейчас он был как ребенок прямо.
– Да ладно ты, – ответил я. – Давай завтра, я с удовольствием с тобой выпью.
– Вот и хорошо, – радостно сказал он.
И пока мы шли в сторону его машины, как кто-то окрикнул нас, может даже не нас, а Захара судя по выкрику.
– Ей! Чертила с бакенбардами, скажи мне, правда ведь все девушки мрази неблагодарные?!
Это был человек, который сидел на бордюре впереди нас. Вокруг него была куча пустых бутылок и одна открытая полная, которая стояла возле него.
– О, еще один пьяница нашего скромного городка, – тихо сказал мне Захар. Затем проходя мимо его, он спокойным тоном ответил ему: – Ты уже достаточно выпил, брат, иди-ка ты лучше домой.
Он не был ни пьяницей, ни бездомным, так как одет он был прилично. На его лице были все признаки злобного характера: впалые глаза, плоский нос и большой рот. Легкие волосы были сальными и прилипли к голове. Было похоже, что его бросила девушка и он теперь громко скорбит и жалуется на жестокую судьбу.
Видимо его разозлило спокойствие Захара.
– А ты чего такой спокойный?! – уже кричал он сзади нас.
Мы, не обращая на него внимания шли дальше.
– Когда к твоей девушке будут приставать некие сволочи, ты просто скажешь: «иди домой» и пройдешь мимо? А? Отвечай чертила! – не прекращая бесновался он. – Ты просто трус драный!
И в этот момент я впервые увидел, как Захар потерял самообладание. Его всего трясло от злости, а на скулах выступили желваки. Он резко развернулся, за секунду миновал расстояние между им самим и тем человеком, и со всей силой въехал ему в лицо кулаком. Был очень громкий и противный звук удара, из носа того забулдыги брызнула кровь, и он навзничь упал назад. Я даже испугался, не убил ли он того человека, так как он лежал полностью без сознания. Но после этого Захар поднял полную бутылку с земли, которая была возле него и вылил все содержимое ему в лицо. Тот человек с трудом, но все же открыл глаза. Захар бросил бутылку в него самого и повернулся ко мне.
– Пойдем отсюда.
Он довез меня прямо до дома Розы. Она жила в многоквартирном доме, на двенадцатом этаже.
Открылась входная дверь и передо мной предстала Роза, она была в шикарном платье: красные губы, мягкие обнаженные плечи, на шее кулон с треугольным камнем, а пряди кудрявых волос свисали с двух сторон ее лица. При виде меня, она закрыла глаза черной маскарадной маской и улыбнулась.
– Ты бы надел костюм какой-нибудь, а не вот так, – недовольно сказала она.
– Так предупредила бы, – ответил я.
– А ты что маленький ребенок? Может тебе еще и галстук завязать?!
– А почему бы и нет? – и с этими словами я вошел в квартиру и поцеловал ее.
– Ну хорошо, еще не все потеряно.
– А какие планы-то? – спросил я снимая обувь.
– Я думала, мы поужинаем и пойдем на карнавал.
Я прошел внутрь и увидел, что в зале был накрыт стол.
– Карнавал? Ты серьезно? – спросил я вместе с ней проходя на кухню.
– Да, карнавал – ты правильно расслышал.
– Ну, хорошо, а что за карнавал?
– Ты что не знаешь, что на центральной площади сейчас идет испанский карнавал?
– Ты в этом платье собралась на карнавале плясать? – на меня напал истерический смех.
– Ты не ведаешь, о чем говоришь.
– А ты уверена, что мы пойдет на этот твой карнавал? – заканчивая смеяться говорил я.
– Ты говоришь слишком громкие слова.
Мы стояли на кухне. Я, упершись о столешницу, а она об край раковины. Мы стояли и смотрели друг на друга.
– Допустим, мы пойдем на этот карнавал, а что там будет?
– Ладно, забудь ты про этот карнавал и пойдем за стол, – развернувшись и как-то обиженно сказала.
Я последовал за ней в зал, и мы сели на стол друг напротив друга. На столе были несколько видов салата и бутылка красного вина, на этикетке которого было написано «Trabucchi».
– Ну если хочешь, конечно, можем сходить на этот карнавал.
– Я передумала, больше не хочу, – ответила она, смотря в другую сторону.
Я наливаю вино, сначала ей, потом себе. Она смотрит в другую сторону, явно было видно, что она обиделась. Рот был немножко надут, а брови сошлись на перекрестье в хмуром виде.
– Да ладно ты обижаться, я просто шутил, – весело начал я поднимать ей настроение. Мы можем и поужинать, и напялить на свои лица эти жуткие маски и поплясать среди беснующейся толпы, а под конец можем под дождем прогуляться, или расскажи, как прошел твой день?
– Кстати говоря, я нашла кое-что интересное, возможно это про тебя. Только сейчас я принесу форель с духовки.
После некоторой возни на кухне, она принесла две тарелки вкусно пахнущей жареной рыбы.
– Так вот, я нашла такую информацию. Тридцать три года назад, кто-то оставил годовалого ребенка перед детским домом. Среди пеленок была бумажка, на котором написано «Аякс», собственно ребенка так и назвали. После совершеннолетия, он ушел с детского дома. Хоть под землю провались! Но я не нашла информацию о его дальнейшей судьбе. Он просто исчез.
– Ты думаешь, что это я?
– Это лишь мои догадки. Странно ведь, куда он может исчезнуть. Я могу найти лишь такие информаций. Возможно, если проверять архивы рабочих мест десятилетней давности, то может быть удастся найти еще чего. Но сколько учреждений в городе, куда можно устроиться на работу, ты представь. Я, наверное, сойду с ума, но я найду того Аякса.
– У тебя окончательно сорвало крышу? Зачем тебе это?
– Ну так интересно же. Тебе что плевать, что ты из воздуха появился?
– Оттого, что я сейчас услышал, мне весело не стало, – я моментом выпил бокал вина полностью.
– Тебе тридцать четыре года, от первого же шага ты начал бежать?
– Ладно, ладно. Пускай все идет своим ходом.
Я начал наливать еще один бокал вина, которая медленно начала ударять в голову. – Ну так что, давай поужинаем и на карнавал?
– Карнавал отменяется.
Она, встав со стола, подошла ко мне и села на мои колени. В нос ударил букет цветочных запахов. Я почувствовал ее губы на своих, и мы безудержно предались в объятия друг друга.