Каждое, ну или почти каждое лето родители отправляли нас к бабушке с дедушкой. На Кавказ. В Кисловодск. Далековато от Иркутска, но в советское время авиабилеты не были проблемой. Вернее, купить-то их летом всегда было проблемой, как и билеты на поезд, но зато цены тогда были вполне доступными. Уехали они в Кисловодск потому, что там климат хороший, вода нарзан, а у бабушки, кроме диабета, еще и сердце было больное. Забегаю вперед скажу, что наверное, это не помогло: прожила она всего-то 74 года. Умерла от инфаркта, из-за загущения крови. Тогда еще не умели лечить диабет, а это были его последствия… Ну, может и помогло, конечно, а иначе срок был бы еще короче… Но не будем о грустном. Тогда все были живы и веселы!
Жили мы в Кисловодске обычно целое лето, занятий там хватало: носились по окрестным дворам, горам и долам, играя в казаков-разбойников, залезали на абрикосы, срывали и ели их даже зелеными — сибирские дети. Если зайти за дом слева, и пойти вверх по Зенитному переулку(кстати, интересно, почему его так назвали?), там был подъем на горку — мы так и говорили: пойти на горку, обогнув все маленькие горные дворики, расположенные террасками по горе, и где можно было долго гулять, а еще там рос чабрец. Он и сейчас там растет.
Веселились на всю катушку: во дворе у нас были постоянно то концерты для соседей(выносились из квартир стулья), и мы выступали! То ставили пьесы, спектакли, и неважно, каково было количество слушателей, главное нам было интересно! Несмотря на пестрый национальный состав, обычный для Кисловодска, мы дружили и не делились по национальному признаку никак. Всё было общее: игры, концерты, жвачка, привезенная родителями из командировок и поездок на запад…
Кое-как бабушка загоняла нас домой пообедать. Обедали в специальной комнате, столовой, за круглым столом.
А вечером за этим же столом играли: или в лото или в особую разновидность пасьянса, играть в которую нас обучила бабушка — джокера. Мы обожали эту игру, ибо в ней была непрекращающаяся интрига: у кого джокер и как он закончит игру.
Еда же была обычная, самая простая: супы да котлеты; помню черный бородинский хлеб, корочки которого дедушка любил натирать чесноком, и нас научил, помидоры, которые стоили 15 копеек килограмм и огурцы (10 копеек). Моей любимой едой была ещё докторская колбаса. Ну и гречка, конечно, куда без неё! Бабушке ее выдавали как диабетику, и она посылала нам ее в посылках в Сибирь, где гречки было не достать. Отправляли нас в молочный на углу, за молоком, сметаной, кефиром — все было в стеклянных банках-бутылках. А еще там было молоко в треугольных пакетах, и творожные сырки с изюмом. Молочный магазин был рядом с моей школой — в ней я училась, когда в 4 классе мама отправляла меня с бабушкой в санаторий в Железноводске — точнее, доучивалась, потому что до лета оставалось уже недолго, и меня временно записали в 4 класс местной школы. Да и в первый класс я тоже пошла там же, только в филиал, в начальную школу, которая была через дорогу от нашего дома.
Помню, как мы с дедушкой сделали фонтан для урока труда: это был настоящий фонтан, только маленький. Мне он казался каким-то невообразимым чудом… Но сделали его по вполне реальному чертежу из учебника по Естествознанию, кажется. Делал, конечно, дедушка!
В том году весна была ранняя и жаркая, и в апреле мы уже ходили в школу в белых пионерских рубашках, девочки — в синих юбочках, а мальчики — в синих форменных брюках. И вот на переменке мне очень захотелось пить, а в буфете не оказалось никаких напитков — все уже разобрали — и тогда я купила лимон и гордо съела его целиком на глазах у изумленных одноклассников. До сих пор не могу понять, как это мне удалось!
Бабушка сушила на специально подвешенных над печкой листах, да и в самой печке, сухофрукты: яблоки, груши, сливы. Потом запасы хранились на полках в кладовке: специальном длинном и узком помещении рядом с квартирой, под лестницей. Там у дедушки была своя мастерская: он лудил, паял и что-то еще мастерил, и скрывался, видимо, от бабушки. А сама квартира была в полуподвале — так называемый цокольный этаж. Не очень-то престижно, но тогда это никого не волновало, все равно были очень рады и этой крохотной квартире (что она крохотная, я поняла уже будучи взрослой, а тогда нам, детям, она казалась просто огромной: было три комнаты, и еще сделали четвертую, так называемую темную, разгородив пополам кухню. Хотя и кухня была не светлее: окошки там тоже были маленькие, под самым потолком.
А первые годы после переезда бабушка с дедушкой вообще снимали квартиру в домике, даже смутно помню сам этот домик, с лестницей наверх. Мне тогда было 4-5 лет, и я как раз только что научилась читать: сама, на улице, по вывескам: магазин, аптека и прочее.
Ходили гулять в парк, мимо Колоннады — обязательно заходили туда, там были киоски, где нам покупали пирожные, я особенно любила наполеон, ну и вообще все те пирожные, что с кремом.
На прогулке бабушка меня постоянно одергивала, чтобы я шла медленнее — даже в детстве медленно ходить я не умела в принципе, а в классе меня вообще дразнили Тучкой-летучкой, соорудив прозвище из фамилии.
Гуляли очень долго, как тогда казалось, по длинным серпантинам, по разным маршрутам… Но вот пару лет назад, будучи на отдыхе в Кисловодске с подругой, мы пешком быстренько безо всякой канатной дороги дошли до верхней точки парка — пансионата Красное солнышко.
Что ещё помню… В доме стояла швейная машинка Зингер, бабушка шила на ней. Тогда вообще много что шили сами и швейная машинка была в каждом доме. А поскольку бабушкина мама, наша прабабушка, была белошвейкой, то шить в нашей семье умели все женщины. И хотя на мне эта способность и закончилась, но немного шить я умею.
Ещё бабушка неплохо пела. Голос у нее был очень красивый и звучный. Наверное, мы все пошли в неё. Мама ещё и хорошо играла на фортепьяно, она даже закончила музыкальную школу. Я уже не закончила, но тоже ходила к преподавательнице какое-то время и немного играть умела. Когда-то. Зато в школе пела в хоре, первым сопрано. И у моей дочери точно такой же голос, когда мы вместе что-нибудь поем, голоса сливаются в один.
Любимой песней бабушки было “Чёрное море мое”. Я и до сих пор помню эту песню. А уж как бабушка её пела, такое не забывается.
Музыка: О. Фельцман Слова: М. Матусовский
Тот, кто рожден был у моря,
Тот полюбил навсегда
Белые мачты на рейде,
В дымке морской города,
Свет маяка над волною,
Южных ночей забытье.
Самое синее в мире
Черное море мое.
Море в далекие годы
Пело мне песни, как мать.
Море меня научило
Грозные бури встречать.
Дорог мне кубрик матросский,
Скромное наше жилье –
Самое синее в мире
Черное море мое.
Стонет волна штормовая,
В дальние дали маня.
Так не ревнуй, дорогая,
К Черному морю меня.
Как ни трудна эта доля,
Мне не прожить без нее, —
Самое синее в мире
Черное море мое.
Бьют в берега величаво
Волны далеких морей.
Где б ты по свету не плавал,..
Могут всегда сговориться
Все моряки на земле.
1958
Море… Мы ездили и на море всей нашей дружной компанией, и это были самые сказочные приключения изо всей нашей кисловодской жизни… Но об этом в другой раз!
01.05.2019
Я человек творческий) Работаю выпускающим редактором в издательстве. В свободное время пишу рассказы, статьи, зарисовки.
просмотров
