Глава вторая
По Ленинскому проспекту бежал человек в черной водонепроницаемой куртке. Раскрытый зонт едва спасал его длинные кудрявые волосы от проливного дождя.
Завернув за угол, человек оказался у входа в чешский пивной бар «Пилзнер». «Пипильзнер», зло прошептал он и вошёл.
— А вот и Эрлих! — протянул в его сторону руку парень, сидящий в углу небольшого зала рядом с еще одним, крепким и коротко стриженым. На столе перед ними стояли полупустые бокалы.
Привет, Пуссан — холодно отозвался вошедший, стряхивая капли с зонта и снимая мокрый плащ.
Давид Эрлих был нервным и впечатлительным юношей. Он учился в МГУ на первом курсе факультета журналистики и большую часть времени посвящал именно учёбе. Замкнутый, обычно неразговорчивый, он предпочитал одиночество шумным компаниям. В барах чувствовал себя неуютно, однако сегодня был особенный случай. Эрлих пришёл в Пилзнер по делу: он попросил своего сокурсника Пуссана познакомить его с неким Сергеем Коровкиным.
Илья Пуссан был полной противоположностью Давиду. Общительный харизматичный весельчак знал самых разных персонажей суетливой московской жизни, что помогало ему вписываться на статусные тусовки, а то и выпутываться из мелких, а — бывало — и из крупных неприятностей. Чтобы не отказывать себе в удовольствиях, Пуссан приторговывал лёгкими наркотиками, что добавляло ему популярности, и не только в студенческой среде.
Человек, сидящий за столиком рядом с Пуссаном, был тем самым Сергеем Коровкиным, с которым так сильно хотел познакомиться Эрлих. И на это была своя причина: Коровкин работал в ФСО, и иногда охранял даже президента Российской Федерации.
— Знакомься, это Сергей — Пуссан жестом пригласил Эрлиха за стол.
— Очень приятно, я Давид.
— Взаимно.
— Сергей, простите, я сразу о важном. Я слышал много о вашей работе. И признаться, удивлён.
— Чему?- сухо спросил Коровкин, которому Эрлих сразу показался каким-то мутным пиздоболом.
Давид пояснил —
— Вашей, эээ, недальновидности, Сергей! Беспомощности, беспринципности… Вы же целыми днями охраняете дьявола, вместо того, чтобы ликвидировать его!
— Что?- Изумились в один голос Пуссан и Коровкин.
Эрлих настойчиво продолжил:
— Будь я на вашем месте, Сергей, я бы давным давно пустил пулю в лоб этому чудовищу.
К столику подошёл официант.
— Что будете заказывать?- спросил он Эрлиха.
— Кофе, пожалуйста, американо с лимоном, погорячее — Эрлих даже не посмотрел на бармена, который что-то черканул в крошечном блокнотике и растворился в пространстве заведения.
— Скажите, Сергей, вы разве не видите, что творится в нашей стране? Какой ужас мы устроили в Украине? Неужели вы согласны? Неужели верите бесконечному вранью по телевизору? — продолжил прерванный официантом разговор Эрлих.
— Вижу, не вижу — какая разница. У меня работа, я охранник, а не убийца.
— Формально да, вот только на самом деле вы ещё какой убийца! Вы соучастник массовых военных преступлений, из-за вашего бездействия сотни людей погибают каждый день.
— Я-то тут причем?
— Вы, вместо того, чтобы убить дьявола во плоти, позволяете убивать ему, отдавать преступные приказы!
— Кто это тебе напел, что гибнут невинные люди? либерасты? иноагенты?!
— У вас что, нету доступа в соцсети? Вы не производите впечатление человека, не отличающего чёрное от белого.
— Красное я от белого отличаю зато… Знаешь что, Давид — Сергей произнёс имя собеседника с особым ударением — Я не настолько глуп, чтобы умереть молодым, и подставить под удар жену и сына, их будущее мне важнее Украины, России и всего остального лживого мира.
Эрлих огляделся по сторонам и вдруг раскатисто, на весь бар, театрально рассмеялся. Это было так неожиданно, что Коровкин отшатнулся на спинку стула, а Пуссан, который не участвовал в этом странном диалоге, вздрогнул и выронил из рук бокал с почти уже допитым пивом и громко выругался — Блять! Ты в конец охуел!
Эрлих, не дождавшись кофе, вскочил, подхватил зонт и плащ, и устремился к выходу. Уже в дверях он обернулся и нарочито громко крикнул Коровкину: «Никакого будущего у России нет, и у ребёнка твоего нет!»
Выбежавший из заведения парень привлёк внимание живописного, не старого ещё бомжа, расположившегося на скамейке недалеко от входа в бар, и жующего какой-то несъедобного вида пирожок.
«Нехристи ебаные!»- пробурчал бомж, смахнул со скамейки жирную салфетку, встал и медленно побрёл внутрь двора облезлой девятиэтажки. Его взгляд привлёк приклееный к деревянной доске объявлений патриотический плакат партии «Единая Россия» с портретом президента Путина. «Вот он, спаситель, мир охраняет от НАТО поганого, от пиндосов и пидоров!» — пробурчал бездомный. По случаю дождя двор был совершенно пуст.
Постояв немного перед плакатом, бомж расстегнул ширинку, достал оттуда увесистый причиндал и принялся ожесточенно им манипулировать.
«Путин, Путин, самый лучший, самый красивый! Уф, уф, уф, уф, уф, уф, уф, уф, уф, уф! Ооооооой! Ааааа»
Через минуту бомж захрипел, содрогнулся, семя вылетело из него, как паста из прихлопнутого ногой тюбика. Ему показалось, что президент Российской Федерации одобрительно кивнул с плаката, как бы говоря — Мужик! Своих не бросаем!
«Храни вас Бог, Владимир Владимирович!» ответил ему бродяга и пошёл по мокрому асфальту навстречу бездне.
