— Солдафон, — фыркнула Яна, но не стала продолжать. Ей самой уже порядком надоело спорить с ним. Григорий тоже не стал продолжать этот неуместный конфликт, притворившись будто не услышал последнюю фразу.

«Буханка» подлетела к главному входу госпиталя, где, как муравьи, бегали люди в синих пижамах и белых халатах. Раненых привозили не только на скорых, но и на гражданских автомобилях, однако это не создавало никаких проблем для свободного подъезда других машин. Персонал госпиталя работал на износ, но никто не возмущался. Врачи прямо на улице проводили первичный осмотр и распределяли кого куда уносить. Если раны были чересчур серьёзные, командовали нести в операционную и тут же бежали следом. Во всём этом можно было увидеть невероятную слаженность несмотря на все трудности и несовершенство в целом всей структуры здравоохранения новой республики. Да тут уж не до реформ, с каждодневными-то обстрелами. Тут главное – люди. Наши люди приспосабливаются к любым условиям, к любым трудностям, но, как и прежде остаются людьми. Ни один политтехнолог, никакой ученый не сможет объяснить этого феномена. Скорее всего, это где-то на уровне подсознания, либо ДНК. Необъяснимо.

Когда врач подошёл к «буханке», где была Вера, Кирилл уже выскочил через заднюю дверь. Григорий, почти не дождавшись пока машина остановится, начал выпрыгивать из кабины. Валентиныч с негодованием и цоканьем посмотрел на него. «Убьётся, ей-богу, этот капитан раньше времени!» — подумал он, включил нейтраль и уставился в зеркало заднего вида, наблюдая за происходящим из машины. Валентиныч отбегал уже своё. Три осколка в подарок на свой день рождения он получил в прошлом году. В позапрошлом году он лишился пальцев на правой руке в бою и был комиссован. Пережил клиническую смерть, встал на ноги и … пошёл добровольцем на скорую. Просто по убеждениям он не смог остаться в стороне. Вот они – несгибаемые граждане Донбасса. Где все как один герои! Вообще-то сложно на Донбассе найти хотя бы одного человека, которого бы не коснулась эта война.