Парень был худым и долговязым, что выдавало в нем мечтательную творческую личность, непослушные бронзовые волосы вносили в его томный облик что — то ребяческое, именно это что — то притягивало Беллу, подбивая начать общение с ангелом.

           — Изабелла Каллен, — поспешила прервать неловкую паузу Белла.

          — Еще раз прощу прощения за бестактность. Эдвард Мэйсон.

           Да, плаванье обещало быть веселым.

* * *            «Вот ничего не буду с собой делать! — в сердцах воскликнула Элис Каллен, стоя перед зеркалом, когда уже совсем отчаялась из лохматого домового эльфа перевоплотиться в сахарную фею. — Не смешно и не позорно остаться старой девой, позорно быть «самкой» и ограничиваться интересами кухни, детской и спальней.» — как речёвку, процитировала она себе в утешение слова Екатерины Андреевой — Бальмонт. Да, Элис обладала глубокими знаниями в области литературы, пропитанной революционными идеями.

            Торопливо скрывая худосочное, синюшное тело без намека на грудь за белой сорочкой простого кроя, «новая женщина» накинула на себя чопорное темное шерстяное платье, украшенное лишь белыми манжетами и воротником, которое свободно и прямо ниспадало, сужаясь в талии. Корсета она как передовая девушка не признавала.

             «Все — таки удобно быть мужчиной, — сказала Элис, словно уже перестала быть женщиной, безуспешно размахивая расческой, стараясь уложить торчавшие в разные стороны волосы. — причесался, да пошел, и кос дурацких плести не нужно».