Декабрьский вечер. Его сумерки сопровождали снежинки, что мягко блестели в свете фонарных столбов и фар проезжающих мимо машин. Звук самолётных турбин, — исходящий от аэропорта рядом, — изредка нарушал глухое, неподвижное окружение; иногда выбивая из полудрёма пожилого таксиста Ивана Петровича, что уже несколько часов мирно и бесцельно сидел в своей машине на парковке. Но, увы, клиентов так и не было, и за это время снег сумел накопиться в приличный слой на капоте, продолжая медленно расти.
Неожиданно кто-то постучался в окошко. Иван Петрович невольно вскочил, хватавшись за руль, а после, когда немного пришёл в себя, посмотрел в сторону звука. Это был кудрявый парень лет двадцати в очках и с рюкзаком. Пенсионер опустил стекло, и парень его спросил:
— Извините, пожалуйста, не подвезёте до Костюшко сорок?
— А? Да, конечно! Дай только почищу ласточку…
И где-то через пять-десять минут, Иван Петрович закончил чистку, после чего они выехали на шоссе.
В глаза сразу ударил поток ярких огней перемешанный с очередями машин. Они легонько освещали парня, сидевшего рядом с водителем, но лицо его выделялось, словно само сияло от неизвестного счастья. И всё же, почему-то оно дедушке показалось каким-то грустным, — это не могло не заинтересовать.
— Ты это… к родителям? — Неуверенно, будто пытаясь угадать, спросил он юношу.
— Угадали, — спокойно, даже тихо ответил тот. — Уж целый год с ними не виделся.