Великий Разлом Глава 15

Глава пятнадцатая

Величие предков

Вскоре Энна поняла, что библиотека разрушена. Многие стеллажи лежали на полу, а книги – настоящие бумажные книги!- были выпотрошены наружу. Черепки глиняных табличек с текстами хрустели под ногами. Границы комнаты терялись в темноте. А сквозь крошечные окошки пробивался едва угадываемый красный свет Великого Разлома.

— Большой,- пробормотал Миглард.

Голос человека в этой огромной зале звучал чужеродно.

— Ага,- не могла не согласиться Энна.

Она была заворожена огромным помещением. Куда уж ее одной-единственной бумажной книжонке – украденной когда-то в богатой лавке у дворца в Гырнуре – до этих бесконечных томов. Чтица Рун подавила в себе неудержимое желание наброситься на все эти книги и читать, читать.

Бедная девочка из пещер больше, чем Незримое, любила только книги.

Энна сделала несколько шагов вперед, наклонилась и подобрала с пола первые попавшиеся листы. Они были мятые, потоптанные мелкими голыми ногами. Листы содержали в себе историю – вымышленную ли, реальную ли,- о каком-то гноме, который шел по городу на Поверхности. Чтица Рун покачала головой и пошла дальше. Около одного из устоявших стеллажей она остановилась, положила листы на полку и стала гладить пальцами кожаные корешки книг.

Читать в такой темноте было бы трудно, но Энна нашла выход. Она достала из своей сумочки крупный кусок горного хрусталя – тот самый, через который разглядывала с восхищением Нарайял — и, держа в своих руках, заставила светиться ровным белесым светом.

Миглард немного потоптался на месте и отравился дальше, оставив Чтицу Рун в одиночестве.

Маленькая дверь из хрупкого, слоящегося камня легко обрушилась под ударами боевого топора и меча.

Хала была настойчива и непременно хотела попасть в покои королевы Ирхи. Как только она поняла, что не сможет просто так открыть двери, сразу достала оружие и начала лупить по двери. Янир, на Поверхности часто участвовавший в мелких строительных работах в крепости, направил ее руку в нужные участки двери и помог.

Ни один из них не боялся, что грохот обрушиваемой двери привлечет внимание нечисти – нечисти, которая даже шаг боится ступить из тронного зала. Хала даже надеялась, что Энна с Миглардом услышат ее и поспешат навстречу.

И все же, когда дверь рухнула, Хала внимательно вслушалась в тишину дворца. Ничто не всколыхнуло неподвижность этого воздуха.

-Пойдем, пыль уже осела,- промолвил Янир. До этого он критично осматривал лезвие своего меча и недовольно цыкнул, когда увидел несколько мелких зарубин. Оружие не прощает грубого обращения с ним.

Хала тоже взглянула на свой боевой топор. Она редко им пользовалась, не любила неуклюжую короткую ручку и не могла слышать звук, с которым сталь топора дробила кости и крошила черепа.

Остатки маленькой слоистой двери некрасивой грудой лежали на полу. Хала осторожно перебралась через них, камни хрустели и крошились под ее ногами. Янир, отправившийся следом, создавал гораздо больше шума.

Когда-то эта крошечная дверь и несколько не менее маленьких помещений за ней предназначались для ближайших служанок королевы. Они здесь жили, ухаживали за гардеробом королевы, а иногда даже готовили нехитрые угощения и напитки. Это был своего рода отдельный мирок внутри большого дворца. Хала могла себе представить, что, может быть, Ирха, или другая какая-нибудь гномья королева, устав от холодности супруга и равнодушия народа к себе, находила отдушину в этом своем домике, приближая к себе служанок, чувствуя в них близость и сестринство. А может быть, здесь обитала в тепле и безопасности какая-нибудь маленькая гномья принцесса – абсолютно бесполезное существо в глазах королевства – до тех пор, пока ее не продадут замуж за кого-нибудь из касты дворян.

Первая комната сперва показалась настолько темной, что в ней невозможно было что-либо разглядеть. Однако затем Хала начала угадывать детали обстановки и ужасаться.

Дверь пытались выломать. По всему крошечному помещению, которое когда-то было чем-то вроде передней, где гномихи меняли красивую выходную обувь на более простую и удобную, валялись разломанные предметы обстановки: вазочки, каменные фигурки, какие-то приспособления для ткания гобеленов – и еще камень знает что. Гномихи, что жили здесь, хотели выбраться наружу.

— Что интересно,- пробормотал Янир,- если королеву Ирху специально запирали в своих покоях, то у ее служанок должен был быть выход наружу. Разве нет? Они же должны были как-то добывать воду, одежду для своей госпожи и все такое.

Хала грустно усмехнулась.

— Они могли быть такими же затворницами. Пленницы, ухаживающие за пленницей.

Хала прошла дальше. Следующая комната оказалась крошечной кухонькой. Стены были покрыты копотью – не спасала хилая вентиляционная система из труб, выводящих наружу. Здесь тоже царила разруха. Шкафы вывернули наружу, выпотрошили все небольшие запасы, что там были. Гномихи, запертые здесь, были очень голодны.

Следующая комната оказалась холлом, разветвлявшимся на три стороны. Справа дверь, определенно вела в покои королевы, остальные две были комнатами служанок. Хала сразу отправилась к покоям Ирхи.

— Ты не пойдешь туда?- спросил Янир.

— Зачем? В последние дни своей жизни они должны были быть все вместе. Наверняка они проводили время в больших покоях. Зачем мне видеть остальное?

Страж Поверхности пожал плечами и поплелся следом за Халой. Он вяло рассматривал детали обстановки, будто они его вовсе не волновали.

Дверь, соединявшая покои госпожи с комнатами ее служанок, оказалась плотно закрыта. Хале пришлось приложить достаточно много усилий, прежде, чем та поддалась.

Из покоев королевы Ирхи пахнуло пылью и запустением. К этим запахам примешивалось еще что-то. Едва уловимое, сладковатое… запах гниения, разложения. Но такого быть не может, ведь прошло две сотни лет! Любая плоть за такое время обратится в пыль.

Первое, что бросилось в глаза в королевской опочивальне, это большое окно. Высокое, оно тянулось до самого пола и открывало обзор на часть города и на провал Великого Разлома. Хала даже содрогнулась, увидев эту черную часть открытой, будто бы смотрящей прямо на нее.

В остальном эта комната чем-то напоминала покои принцессы Халы в Гырнуре. Здесь был большой ткацкий станок, широкая кровать и несколько гобеленов, развешенных по стенам. В стене напротив виднелась еще одна дверь.

Следующей комнатой была крошечная гостиная с аккуратными маленькими креслицами, выставленными в рядок напротив широких входных дверей. Здесь было чисто, однако Хала не сомневалась, что во время Падения Далаги по этой комнате, снося все на пути, носилась отчаявшаяся королева, спасти которую не пришел собственный сын.

Последней комнатой, принадлежавшей гномьей королеве, оказалась библиотека. Дверь в нее была скрыта среди кресел и с трудом поддалась, когда Хала начала ее открывать.

— Она любила книги,- выдохнула Хала, войдя в библиотечку крошечной королевы. На нескольких стеллажах были расставлены бумажные тома. Ни одной глиняной таблички, только дорогая бумага с Поверхности в переплете кожи самых редких животных Подземелья. Среди стеллажей спрятался стул и небольшой столик рядом. Глядя на истертые полы, становилось понятно, что в этой комнате Ирха проводила гораздо больше времени, чем у ткацкого станка.

— Здесь нет ни одного тела,- произнес Янир.

— Зато есть большое окно. Не думаю, что кто-нибудь захочет сидеть и ждать голодной, мучительной смерти.

Страж Поверхности вздохнул.

Хала стала осторожно перебирать тома на полках. Она даже не догадывалась, что несколькими этажами ниже Энна занималась тем же самым.

Чтица Рун увлеклась. Она хватала все подряд тома, пробегалась по нескольким строчкам глазами и бросалась дальше. Она жаждала знаний, жаждала найти что-то новое. О камне, о Рунах, о Поверхности, о гномах, в конце концов. Где, как не в древней библиотеке можно найти тайные знания?!

Энна даже не обратила внимания на отсутствие Мигларда. А тот давным-давно скрылся где-то между стеллажей и лишь иногда с его стороны доносилось легкое шуршание страниц и стук глиняных табличек.

Чтица Рун чувствовала нарастающее напряжение в животе. Она знала, что какая-то великая тайна совсем близко.

Она хватала книги одну за другой, раскрывала, читала обрывки фраз – она искала. Дух древней библиотеки, само это место дышало ей в спину.

В конце концов в руки ей попалась небольшая книжица в потрепанной обложке из кожи подземного петуха. Дешевенькая книжка, которая не должна содержать в себе чего-то важного. Однако, взяв ее в руки, Энна поняла, что она – та самая.

Хала нашла записи королевы Ирхи. Они были написаны на разных клочках бумаги, на тоненьких, исцарапанных дощечках и даже на обрезках тканей. Но Ирха была педантичной гномихой и все свои записи держала в одном месте – аккуратной шкатулке, задвинутой в глубины самой нижней полки одного из шкафов. Аккуратно выбитая надпись на крышке шкатулки как раз и выдавала личность хозяйки заметок.

Хала села прямо на пол, подтянула к себе шкатулку и стала перебирать ее. Янир бродил рядом, чиркая своей «зажигалкой».

Заметки в сундучке были перевернуты, лежали в хаотичном порядке, будто кто-то искал в них какую-то конкретную запись. Сперва Хале попались хозяйственные заметки, сделанные на потрепанном куске старого платья – на нем даже виднелись швы и остатки вышивки. Затем Хала отыскала, видимо, письмо короля к жене – аккуратно нацарапанное на глиняной дощечке. Письмо изобиловало любовными признаниями и склонениями различных достоинств королевы, а также ласковыми прозвищами вроде «мое плодовитое чрево», «дарительница сыновей» и прочее.

Затем попалась короткая запись: «Это золото прекрасно. Я не могла оторвать от него глаз».

Хала вздрогнула, поняв о каком золоте речь. Однако она никогда не слышала о том, чтобы королева Ирха успела увидеть кровавое золото.

Следующие заметки лежали плотной пачкой. Они были сделаны на настоящей бумаге с Поверхности – сероватой, но плотной и оптрепанной по краям – наверняка это было настоящее богатство покойной королевы. Листы содержали заметки о последних днях Ирхи и ее служанок.

В день Падения Далаги они находились у себя в комнатах и ткали. Рассказывали друг другу разные истории и хохотали до упаду. Затем пришел гонец от Его Величества и велел «дражайшей матери ожидать прихода сына с редкой диковинкой». Ирха начала суетиться, приготовила угощения, накрыла стол в своей гостиной и стала ждать. Сын явился в ночные часы, когда Главный банк Далаги уже закрылся. С собой гномий король принес свернутую тряпицу и развернул ее тут же, сверкая улыбкой.

«Мать, когда-нибудь в этом городе появится новая королева, и она будет усыпана этим золотом. А пока что этот кусок достается тебе, ставшей моим путем на этот свет»,- таковы были слова короля. Он всунул в руки Ирхи сверток и быстро ушел из ее покоев.

Королева осталась одна с куском кровавого золота. Она разглядывала его, баюкала у себя на коленях, а затем заснула рядом с накрытым столом. Она надеялась поговорить с сыном, которого не держала за руку с самого его детства.

Ночью пришли твари. Они громили город, убивали гномов, пировали на чужом несчастье. Ирха, разбуженная криками, проснулась и обнаружила, что сверток с золотом пропал из ее рук. Она хотела отправиться на поиски, но была отвлечена криками служанок. Те пытались выбраться, ломая дверь. Ирха присоединилась, едва увидев через окно шестого этажа разгром в городе.

Но дверь не поддавалась. Они пытались открыть и дверь для служанок, и дверь самой госпожи до тех пор, пока не стихли последние крики в городе, а затем обессилено рухнули на пол и заснули. В глазах у троих несчастных были слезы.

Проснувшись, Ирха подошла к окну и взглянула на некогда любимый город. От домов на краю Великого Разлома ничего не осталось. Стены лежали в руинах. Мерзкая нечисть пировала на трупах гномов – ее, Ирхи, поданных. Пахло кровью, смертью и ужасом.

Внимание королевы привлек Великий Разлом. По краям его еще виднелись остатки подъемников и других сооружений, которые помогали рудокопам спускаться вниз и добывать сокровища во благо королевства. Нечисть все еще появлялась в городе, вскарабкиваясь вверх по этим сооружениям.

Взгляд Ирхи проскользил вниз по тросам, задержался на миг на перевернутой «люльке» — сиденье, в котором обычно работали рудокопы – где еще виднелись остатки обглоданного тела, и упал вниз, в темноту. Великий Разлом светился. Он издавал мягкий красный свет, точно такой же, как свет красного золота, которое Ирха держала на руках. Королева прикрыла глаза, прислушиваясь к бешеному биению своего сердца.

Когда проснулись две ее служанки, Ирха велела успокоиться. Они будут ждать, пока кто-нибудь не вернется за своей королевой. «Нас не могли просто забыть»,- промолвила она.

Однако дни пошли за днями. Пейзаж за окном не менялся – там бесновалась нечисть, обгладывая гниющие уже тела, выковыривая из тайных закоулков спрятавшихся гномов. Нечисть пировала и сношалась на руинах города. Великий Разлом светился с каждым днем все сильнее.

Три запертые гномихи все больше падали в отчаянье. Небольшие запасы еды быстро кончались, пленницы все меньше ели и все больше ссорились. А однажды утром одной из служанок не стало. «Вероятно, она выпрыгнула в окно»,- писала Ирха, а затем под этими строками изобразила злое лицо.

Однако смерть одной из них не облегчила жизни – к этому моменту еды не осталось, гномихи голодали. Им лишь иногда удавалось собирать влажный конденсат со стен, что примыкали к окну.

Служанка ушла в себя, большую часть времени она лежала на полу и плакала. Ирха достойно переносила тяготы – перебирала свою библиотеку, делала записи, размышляла. Хала с интересом вчитывалась в размышления старой королевы, пока не наткнулась на одну короткую запись, одну из последних: «Дочитала свой любимый роман. Поняла, что сильно голодна».

И далее несколько коротеньких очерков, говоривших о начинающемся сумасшествии.

«Тира оказалась неплохой на вкус, хватит ее надолго».

« Смотрю на Великий Разлом весь день, думаю, могла ли сделать что-нибудь иначе».

« Кажется, я становлюсь похожей на тварей под своими окнами. Сегодня точно также, как они, догладывала Тиру».

« Перебирала вещи в комнате служанок. Нашла свое золото. Эти паршивки украли его у меня. Съела бы их обеих теперь, да сразу целиком».

« Золото сияет как Великий Разлом».

«Я хочу больше».

— Не похоже, что она была безумна,- заметил Янир, когда Хала пересказала ему содержимое всех заметок.

— Съесть гнома, а затем выйти в окно вслед за золотом?- принцесса хмыкнула.- Не это ли безумие?

— Безумием было бы терпеть и ждать дальше неизвестного чуда спасения. Да и откуда нам знать, что она именно в окно ушла?

— Больше некуда.

— Справедливо,- хмыкнул Янир. — Может, пойдем уже дальше?

— Подожди, здесь может быть еще что-нибудь.

Хала выбросила руку вперед, намереваясь выхватить «зажигалку» из рук Янира. Когда их пальцы соприкоснулись, гномиха выпалила:

— Что с тобой было на Поверхности?- это было совсем не то, что было у нее на языке, но то самое, что давно вертелось в голове.

— Служба во имя Гномьего королевства,- Страж Поверхности пожал плечами.

— Я не об этом! Ты раньше был иным.

— Прошло почти два десятка лет, раньше у меня и цели были иные.

Хала сжала кулаки. Этот разговор был тяжелее всех битв, через которые она прошла.

— Мы так и не поговорили о нашем прошлом. Ни разу, с тех пор как ты вернулся.

Янир перестал поигрывать зажигалкой. И в резко наступившей тьме Хала не сразу заметила, как ожесточилось его лицо.

— Меня назвали предателем из-за тебя и лишили возможности завоевать блага в Гномьем королевстве. Выгнали на Поверхность, где солнце и небо чуть не задушили меня, — Янир недолго помолчал и закончил:- В Подземелье я бы мог добиться гораздо большего.

— Я думала, ты любил меня,- негромко сказала Хала. Ее многолетние чувства, преданность и надежды были растоптаны.

Раздался смешок.

— Никто не захотел бы возиться просто так с балованной принцессой.

Хала поняла, что должна сдержать себя в руках. И подумала о той, кто единственная всегда была ей верна.

— Я хочу найти Энну. Нам нужно идти.

Это была сказка о Камне. Древняя гномья легенда, передаваемая с молоком матери и тихими ночными колыбельными. В каждый семье она звучала по-разному, ибо передавалась только устно. Никогда прежде Энна не встречала эту сказку, записанную на бумаге и вычерченную на табличке.

Энна с книгой в руках почтительно опустилась на пол на колени и, водя пальцами по строчкам, будто помогая себе читать в слабом свете хрусталя, погрузилась в историю.

Первым появился камень, и весь мир был пустыней. Камень лежал на Поверхности, обтачиваемый ветрами, сжигаемый солнцем. Затем вокруг камня начали копошиться мелкие существа, они досаждали ему своими палками, а потом и вовсе начали колоть камень, менять его первоначальное место и форму.

Камень был зол, и однажды, когда мелким существам не помогал солнечный свет, сотрясся всем своим существом. Огромные пласты камня обрушились вниз, а затем выросли вверх, став во сто крат больше. Камень создал горы и пещеры, где мог прятаться.

Но даже тогда мелкие противные существа досаждали ему. Входили в пещеры, откалывали куски, искали самое сокровенное и крушили, крушили. И тогда камень создал первого гнома – существо похожее на людишек, но имеющее сущность камня. Гном преданно защищал камень, но он был один.

Камню понравился эксперимент, и он решил, что ему нужно больше гномов.

И тогда в глубине камня, под самой высокой из гор появился большой провал, чрево, что рождало полчища гномов. Время шло, гномы учились лучше выполнять свою работу, они любили и уважали камень, что их рождал. Они заботились о камне, нежно гладили его, улучшая природную форму.

Но людей становилось больше, а после появились и другие существа, которые досаждали камню. Огромное чрево под горой уже не могло рождать много гномов, и тогда камень решил создать еще одних гномов – женщин, что должны были помогать ему увеличивать число своих последователей.

Женщин становилось больше, они охотно рождали новых маленьких гномов и постепенно каменное чрево затихло.

Гномы жили, росли, множились. Но камень знал, что когда-нибудь сил одних женщин будет мало, и каменное чрево проснется вновь.

В тех вариантах сказки, что слышала Энна, всегда предполагалось, что когда камень вновь обратится к гномам, наступит великое благо. Гномы станут еще богаче и искуснее, а Поверхность полностью закроется от них. Однако этот вариант сказки был горазо мрачнее, впервые звучали слова о каменном чреве.

Энну посетило мрачное предчувствие.

Из глубины зала, где скрылся Миглард, свернули зеленые искры. Что-то зашуршало, и вскоре появился сам маг. Он улыбался и торжественно нес каменную табличку с обколотыми краями.

Энна поднялась ему навстречу. Книга со сказкой осталась забытой на полу. Вид возбужденного, встрепанного человека вызвал у Чтицы Рун невольную улыбку.

— Смотреть!- воскликнул Миглард, протягивая Энне табличку.

Энна мазнула взглядом по высеченным словам и не смогла сдержать удивленного вскрика.

— Это потрясающе!- выпалила она, а затем погрустнела.- Жаль, что я все равно такое не смогу сделать.

— Я мочь… помогать.

Энна хитро улыбнулась и боднула человека головой в предплечье.

— Ты все-таки понимаешь наш язык?- текст на табличке был сложным и не содержал иллюстраций.

— Умею понимать,- не стал отрицать маг.

Энна вздохнула. Она могла понять, зачем было нужно Мигларду притворяться. Ведь гораздо проще, когда все думают, что ты глупенький.

— Ты сможешь показать мне эту… это заклинание?- спросила Энна.

— Нет. Камень – это для гномов. Для тебя.

— Тогда нам нужно идти дальше.

— Нет! Ты – пробовать! Я помочь.

Долгое время затем они провели наедине – Энна, Миглард и то, что они называют незримым. Никогда еще Чтица Рун не чувствовала себя такой сильной, прекрасной и… желанной. Да, дело было не только в камне и незримом, но и в чужаке рядом. Он прижимался к гномихе, смотрел ей в лицо, улыбался и мягко поправлял ее энергию. В этот миг не только Энна творила магию, но и ее сердце.

Когда наконец-то получилось сотворить то, что было записано на табличке, Энна поднялась и засобиралась.

— Теперь я не буду бесполезной,- пробормотала она и обратилась к Мигларду:- Мы должны найти Халу.

Миглард в темноте изобразил низкий женский силуэт, а затем сделал жест, похожий на взмах меча.

— Настоящая принцесса. Хала.

— Не для нас, дорогой, не для нас,- вздохнула Энна.

Ей было жаль подругу. Принцесса, которая никогда не станет королевой. Поистине печальная история. «Это королевство никогда не увидит лучшего повелителя, чем Хала»,- именно так не раз размышляла Энна.

Чтица Рун и человеческий маг двинулись в обратный путь. На крутой винтовой лестнице Миглард пропустил Энну вперед, сам отправился следом, слегка подсвечивая ей путь красноватыми искрами.

Янир шагал за спиной Халы. Его шаги отражались от стен и прыгали прямо в уши приглушенным эхом. Это действовало на нервы. Хала пыталась не думать о произошедшем между ними разговоре, старалась не вспоминать ранящих слов. Но все-таки раз за разом возвращалась к этим мыслям. Неужели она столько лет обманывалась? А может сейчас неправильно поняла слова Янира? Переспрашивать не хотелось.

В конце концов принцесса постаралсь прислушаться к окружающей обстановке, но услышала лишь отдаленный слабый шум где-то под ногами.

Тогда она постаралась думать об Ирхе. Одна мысль не давала ей покоя. Куда делась старая королева?

— Стоит вернуться к тронному залу,- голос Янира донесся как будто издалека.

— А?

— Энна с Миглардом могут быть там. Да и Двыр не мог далеко уйти. Отыщем путь на прежнее место.

— Ага.

Янир еще несколько раз пытался заговорить с Халой, но та задумчиво брела позади и не отвечала. В конце концов Страж Поверхности понял, что разговоры не имеют смысла и замолчал, а потом и вовсе пропустил Халу вперед, чтобы та сама искала путь.

Хала, подчиняясь каким-то внутренним инстинктам, прошла через несколько помещений, вышла на небольшую запыленную галерею, дернула одну дверь, другую и, наконец, отыскала ту, за которой скрывается лестница.

Хала оглянулась назад. Янир сильно отстал от нее и если принцесса сейчас просто скроется за дверью, он ее потеряет. Она быстро подавила в себе это ребяческое желание: «Прекрати, ты солдат на задании, а не обиженная девочка». Конечно же, оба утверждения были правдой. Но нужно выбрать что-то одно: либо девчонка, либо солдат.

— Янир, сюда,- негромко позвала Хала в конце концов.

Энна осторожно касалась кончиками пальцев камня стен в длинной винтовой шахте. Камень был теплый, и Чтице Рун казалось, что он тянется к ней как никогда сильно. Там, в старой библиотеке, под руководством Мигларда она смогла совершить настоящее чудо, уже долгие-долгие годы гномы не могли совершить ничего подобного. Незримое давно покинуло коридоры Подземелья.

Но теперь Энна сможет все вернуть!

Чтица Рун улыбалась.

— Что ты читать внизу?- спросил Миглард.

— А?- Энна слегка обернулась назад.- Это была сказка. Старая легенда о том, как появились гномы.

— О,- звук был странный.- Из-за Невидимое?

— Нет, нас всех родил камень. Вернее, большое каменное чрево под горой.

— Великий Разлом?

— Может быть и он,- Энна пожала плечами.- В Подземелье много каменных провалов. Многие гномьи-исследователи пытались найти Первородное чрево, но как понять – где оно? Это может быть Великий Разлом, а может быть и любая другая дырка в земле под любой горой. В конце концов Первородное чрево давно могло и затянуться.

— Великий Разлом очень активный. И злой.

— Ну да.

Энна отправилась дальше. Она никогда не любила легенду о гномах, выпрыгивающих из отверстия в земле. Но почему-то вдруг она задумалась о второй части легенды. Камень вокруг настойчиво шептал подсказки.

Древний гномий дворец вновь погрузился в тишину. Жрун, прихватив несколько слуг себе на пропитание, скрылся где-то на нижних уровнях города, примыкающих к Великому Разлому. Нечисть в тронном зале попряталась по палаткам. Где-то в комнате дворцовой стражи собрались несколько человек и, окружив костер, обсуждали планы, хвастались друг перед другом украденным гномьим золотом.

А в одном из коридоров одновременно появились четверо. Они вышли из соседних дверей. Двое спустились сверху, двое поднялись снизу.

Разлученные подруги бросились обниматься, затем переглянулись и сказали в один голос:

— Это Ирха!