Марина сняла свой грозный взгляд с Богдана, отошла в сторону.

Глаза закрылись. Левой рукой мать схватилась за запястье правой, на которой растягивался заживший длинный ожог. Подросток, заметив это, с беспокойством отвёл глаза в сторону. С поникшей головой она шепнула: «О, господи».

Дыхание стало прерывистым. Сердце колотило, словно отбойный молоток. Никакого движения со стороны матери не было. Звон в ушах.

Резко взяв салфетку из диспенсера, она смяла её в комок и быстро выбросила в мусорное ведро у входа на кухню. И мать стала, словно чистый лист бумаги.

— О, господи, — менее волнуясь, повторила Марина. Потом после этого добавила: «Неужели я настолько плохая мать?»

-Мам, успокойся. У меня всё нормально. Это просто был сон. Это ведь не произошло на самом деле.

Почему-то мальчик чувствовал какой-то подвох в своих словах. Словно эти слова Богдан придумал лишь для собственного и маминого утешения. Но подросток прекрасно понимал, что не лжёт.

— Наверное, ты прав, — согласилась мать, — Я в лишний раз проявила себя, как типичный невротик.

-Мам, ты не невротик. Ты моя мама, разве не так? Все матери беспокоятся за своих детей.

— И как всегда, ты прав, Богдан.

После того, как она съела свои пожаренную яичницу, Марина встала из-под стола, поцеловала Богдана в лоб и потрепала по лохматым волосам.

— Ну ладно, мне уже пора. Занятия по йоге сами себя не начнут!

И ушла из комнаты.