Девочка, которая любила мечтать Девочка, которая любила мечтать. Глава 2. Дача

А еще мы ездили на дачу. Дача, пресловутые шесть соток, появилась, когда мы уже учились в школе. Сначала ездили на электричке на станцию Летняя, минут сорок. Потом папа приобрел изумрудно-зеленый Москвич 2141 — на заводе их продавали, и такие были у полгорода, наверное… Легендарная машина — большую часть своего свободного времени папа проводил, ремонтируя её. Но ездила, тем не менее!

На даче сначала была времянка, построенная из мелкого бруса размера железнодорожных шпал… нет, даже поменьше и потоньше. Ну а потом папа построил уже настоящий дом, который мы помогали красить и обустраивать. Привезли туда старые железные кровати с панцирной сеткой, откуда-то взялся тоже старый фанерный шкаф, который язык так и чешется назвать шкапом… Ну и вещи туда отвозили тоже старые, такие чтобы не жалко было изгваздать на огороде, да и в лесу, который простирался уже совсем рядом, через один участок от нас уже шла туда дорога. В лесу мы собирали грибы, правда близко росли одни сыроежки, а за рыжиками и маслятами надо было топать далеко… Зато весной там были желтенькие лохматые подснежники, которые росли целыми гнёздами на пригорках, на солнцепеке, а летом красивые оранжевые розочки жарков пламенели там и тут. А еще весной делали дырки в березах: небольшой надрез топором, и пили сочащийся оттуда березовый сок. Он был вкусный и сладкий, с лёгким древесным привкусом. До сих пор не знаю напитка лучше! Березы берегли — потом замазывали дырку глинистой землей, чтоб «заживала». Варварства не допускали. На участке были грядки, полоть которые нам с сестрой не очень-то хотелось, кусты малины, смородина и даже какая-то загадочная «войлочная» вишня. А еще облепиха, ну и конечно же грядки с клубникой! Клубника не очень-то хорошо росла на серых подзолистых лесных почвах, но поесть было можно иногда. Жили дружно, ходили в гости к соседям, частенько и нас отправляли за какой-либо надобностью — то сахара не хватало, то муки. И тогда мы открывали калиточку в штакетнике, разделяющем наши участки и шли на «экскурсию». Соседи справа были дядя Миша и тетя Ася. Он — большой, важный, с черными усами, говорил тоже важным басом, а работал большим начальником, как думали мы, дети и кажется, так говорила мама. Тетя Ася была маленькая пухленькая блондинка, всегда была нам рада, аж светилась. Только самое лучшее и доброе о них помню. Если забежать немного вперед, то потом у них появилась внучка Анечка, которая очень подружилась с моей дочерью Женей, были просто закадычные подружки, хотя Анечка была помладше… Женя тоже выросла на этой даче, проводила там каждое лето, а я после работы с кучей авосек приезжала к ним. Или с папой на Москвиче, если сильно повезет.

А тогда всё только начиналось. Дом еще только строился.

Соседи слева были буряты — дядя Коля и тетя Геля Осогоровы. О них как-то помню уже меньше, но бывать у них в гостях тоже частенько доводилось, особенно по праздникам. Или ходили все вместе, за компанию, за грибами.

Участок у нас был разделен на две части — одна была чисто садово-огородная, с грядками, парниками с огурцами и помидорной теплицей, а на второй была лужайка, росли сосны и висели наши качели. Про ландшафтный дизайн никто тогда и не слыхивал, просто высаживали цветы и любовались ими, иногда срезая. Это были астры, гладиолусы, пионы. Потом папа посадил там и парочку кедров, привезённых из тайги, в местных лесах росли только сосны и ели, кедров не было. Он вообще любил это дело — выкапывать в лесу дикие деревья и садить на участке и за забором. И ведь мы даже дождались на них шишек! А кедр растет двадцать пять лет, прежде чем появятся шишки. Я любила бродить в этой лесной части, вырезая ножом себе из какой-нибудь щепки деревянный ножик, или просто находила различной степени корявости сучки, воображая, что это силуэты неведомых зверей, или залезала на чердак времянки, пока её ещё не снесли, и там предавалась этим занятиям или просто своим мечтам. Главное, чтоб мама не заставила полоть грядки с клубникой. Кстати, шикарнейшая клубника росла на даче у друзей родителей, которые жили в Байкальске, маленьком городке на берегу Байкала. Поговаривали, что выбросы местного целлюлозно-бумажного комбината, на редкость вонючий газ меркаптан, как-то влияли на её плодородность, и плантации были просто сказочные! Мы тоже иногда бывали там в гостях, и нам даже давали с собой этой ягоды, так её было много.

Дачный дом папа построил из бруса собственными руками — ему помогали сначала дедушка, а потом друзья. Но вот мебель там была вся старая, разнокалиберная, собранная по чердакам да чуланам. Помню фанерный темный шкаф, дверцы которого ужасно скрипели, когда их открывали. В шкафу хранились всякие старые наволочки, потерявшие вид и местами порванные кружевные накидушки на подушки и тому подобная ветошь. Ну и сменная одежда для нас. В те времена вообще одежды у всех было не очень много, так что вся она в шкаф входила. Кровати были металлические, с панцирными сетками. Мы любили попрыгать на них, пока не влетит от мамы! Потолки покрасили не сразу, и одно время они стояли некрашеными. Как-то вечером я не могла уснуть, взяла карандаш и нарисовала на потолке лик… Иисуса, воображая что это икона. И ведь получилось довольно похоже. Откуда взялась такая хотелка, до сих пор удивляюсь.

Летом, в жару ходили купаться на речку. Это была горная речка Олха, и вода в ней была быстрая и очень холодная. Но кого и когда это пугало? Пусть и идти к ней надо было полчаса по жаре, но оно того стоило. Ну а если лень было идти на речку, то всегда можно было залезть в железную бочку с дождевой водой, которую папа собирал для полива и радостно прыгать там, воображая себя Диогеном.

Зимой ходили в лес кататься на лыжах. Поблизости были две горки: одна маленькая, но крутая, а вторая длинная и пологая. Благодаря этому я с детства отлично умела кататься на лыжах, и впоследствии встала на горные лыжи. Папа водил нас и в лес подальше — туда, где какие-то энтузиасты выстроили круглое зимовье под китайским названием Фанза. Устроена была эта Фанза как чум: круглая, посередине очаг, в котором можно было разжечь костер и погреться. По периметру вокруг очага были сделаны лавочки, на которых можно было посидеть и отдохнуть после долгой лыжной прогулки и попить чайку из взятого с собой термоса. В общем, добрые люди со вкусом обустроили это место, спасибо им за это. Сестра моя не очень любила кататься на лыжах, и папа частенько привязывал её на веревку и просто катил за собой. Когда я поступила в институт, то эти папины уроки лыжных катаний очень пригодились. В институте была секция пешего туризма «Ореол», и я даже сделала там карьеру, потом водила других в походы, в том числе и лыжные, и в итоге получила корочку инструктора туризма. Ну об этой туристической ипостаси своей жизни я расскажу подробно попозже.

Дача была для нас огромнейшим куском жизни, до краев наполненным делами и событиями. В те «застойные» времена все стремились найти в жизни какие-то отдушины —в молодости туризм, а потом дачу, чтобы жизнь не казалась такой пресной и скучной. Там прошло наше детство, а потом там же выросла и моя дочь Женя.