— А сами, — крикнул парень, — Без Бога – сами что, не можете? Вы Отцом Его называете. Какому Отцу будет неприятно видеть, что дети его выросли, что не всё уповают на Него, а кое-что и сами могут? Хочешь здоровья – не пей, не кури, физкультурой займись. Хочешь работы – учись, будь терпелив и дисциплинирован. Боишься тюрьмы – не кради, не убивай. Хочешь справедливости – добивайся. Не нравится правитель – меняй его. Неужели Бог не возрадуется, что дети его сами справляются? Или есть такие, что не рады, когда ребенок сам пойдет? Когда сделает нечто сам и сделает хорошо!

Но нет – Дай! Дай! Дай! — вот все, что Он от вас слышит.

И ни один из вас не скажет: на — возьми, Боже! Отдохни, Отец Небесный. Не услышь хоть день моих молитв, пусть разум Твой побудет в покое. Скажет так один, а за ним другой – вот уже и тысячи и миллионы замолкнут. Пусть Отец передохнет. Хоть минуту, хоть пол-часа в день.

Говоривший обвел взглядом застывших прихожан.

— Ну что же. Не сделаете вы, сделаю я, — сказал он и вдруг рявкнул. – ВОН!!!

Стоявшие впереди старушки отшатнулись под напором его голоса.

— ПОШЛИ ВОН!!! – кричал парень. – Дайте Отцу Небесному хоть на час отдохнуть от вашей алчности!

Народ снова попятился. Взгляды молившихся метались между раскрасневшимся в гневе молодым человеком и лицом отца Дионисия. А священник успокоительно разведя руки, слегка ими размахивал, мол, давайте, топайте отсюда. И кивал.