…Обычно вечерами Мэри Ли оставалась дома одна. Если только ее не брали с собой на репетиции. Впрочем, в таких случаях она чаще отказывалась, боясь, что станет для них лишней помехой. Ведь делать ей там совершенно нечего, и они будут думать, что она скучает, что надо о ней как-то позаботиться. А у них свои проблемы. Нет, не зачем ей толкаться там и докучать своим присутствием! Хотя… хотя на самом деле, ей очень, очень хотелось всегда быть рядом с ними, с Эдди! Да, Ли теперь уже очень хорошо знала, что у него роман с Меган Бин, что они почти постоянно вместе. Эдди, конечно, уделял время и ей, а вернее, им с Ричмондом. И тогда они снова и снова ходили в тот парк, который им так понравился. Словно, это было какое-то особое место, волшебное, где они, не смотря на всех гулявших там людей, были только втроем, всегда вместе, и ничто не могло этого изменить. Никогда… Даже Меган не было там места. Эдди не приглашал ее туда, и Ли тешила себя мыслью, что это не оттого, что Меган там просто не понравилось бы. Ей очень хотелось думать, что Эдди делает это ради нее, Ли, что бы она всегда знала – для нее есть место в его сердце, а уж в каком качестве, уже не важно. Его же глаза говорили ей – это так, его чуткое сердце не забыло ее, не отмело ее чувства к нему, стараясь, что бы не было ей больно. И она обожала его за это! Всей душой! Обожала, благодарная, не желающая даже думать о том, что жалость, просто жалость к ее бедному сердечку может ее унизить. И все же… все же порой не выдерживала она этой пытки – сознания того, что никогда не испытает настоящей страсти, настоящего чувства с его стороны. Конечно, он делал, все, что мог – холил и лелеял ее, таская бесконечные пирожные, рассказывая массу интереснейших историй из своего детства в сказочных Занзибаре и Индии, уделяя ей массу внимания, когда они гуляли вместе. Но когда она оставалась одна, зная, что он где-то с Меган Бин, слезы лились безудержно – слишком ярко услужливое воображение рисовало Ли картины его близости с этой яркой, красивой, замечательной девушкой.
Тот вечер Ли вот так же просиживала на кухне, проливая слезы у открытого окна. Летние сиреневые сумерки – самое волшебное время дня – вливались в него со стихающим гулом машин, шелестом веток сирени под окнами, бликами зажигающихся фонарей. Ей нестерпимо хотелось сейчас в парк. И не потому, что там она бывала с Эдди без тени присутствия Меган даже в разговорах. Просто там ей всегда было хорошо. Так хорошо, как никогда в жизни. Точно, чувствовала она себя там частью какой-то тайны, имеющей непосредственное отношение к Эдди, к тому, что он делал, к его голосу, песням, удивительной чувственности, которую он нес в мир. Там это окружало его со всех сторон, как будто, напитывая его и приводя ее, притихшую в легкий и нежный, необъяснимо сладостный восторг…
Хлопнула входная дверь – кроме Ли в этом доме никто не мог закрывать дверь тихо! – и на кухне появился Ричмонд.
-Привет!
Он улыбался, но она видела – как-то несмело, неуверенно, возможно, обескураженный ее неприкрытыми слезами. Лихого барабанщика и заводилу было просто не узнать!
-Ты… ты чего это, плачешь, что ли?
Он подошел к столу, взял в руки кружку с ее недопитым чаем и отхлебнул, очевидно, просто не зная, что сказать или сделать.
-Пустой чай пьешь? – снова спросил он, не дождавшись ответа на первый вопрос.
Ли утерла слезы и попыталась улыбнуться.
-Да, вот… сегодня не с чем оказалось. Хотела сама что-нибудь сделать к чаю, а потом как засела здесь с кружкой, так и не двинулась больше. Лентяйка!
-Ага, лентяйка! А кто нас кормит, поит, ухаживает за нами?!.. Эдди совсем свою службу завалил – оставил тебя без сладкого. Так! Сейчас я сгоняю в лавку и принесу чего-нибудь вкусненького. Вместе и попьем чаю. Ладно?
-Да зачем, Ричи?! Охота была тебе бегать!
-Охота. Думаешь, я чаю не хочу? Короче, жди, я скоро!
И он скрылся, саданув, как следует, дверью.
Она снова обернулась к окну, чувствуя, как слезы снова катятся по ее щекам. Только на этот раз от какого-то облегчения. Ричмонд пришел вот, не оставил ее одну сегодня и, Бог его знает, почему, ей стало как-то тепло на душе. Тоска начала проходить… Хотя, конечно же, вполне могло случиться так, что у него отложились или сорвались какие-то дела или развлечение, ему некуда стало деваться или просто неохота никуда идти, и он решил вернуться домой, да составить ей компанию. Правда, надолго его, скорее всего, не хватит. Свалится спать – в последние дни они очень упорно что-то репетировали или записывали на своей маленькой, примитивной студии, которую арендовали наряду с еще несколькими коллективами. Там была какая-то очередность, и их время было ночью. Они возвращались утром, спали целый день и снова к вечеру исчезали. Сегодня, похоже, у группы выпал выходной… И все равно, Ли была рада, что Ричмонд вернулся. Сидеть и лить в одиночестве слезы – занятие не из приятных!.. Ну, вот и он.
Ричмонд вошел на кухню с большим пакетом в руках. Поставил его на стол.
-Гляди, что я принес! Пить будешь?
-Что?!- невольно хихикнула она.
С ней в компании Ричард с Эдди пили лишь по очень важным причинам и то немного – чуть-чуть шампанского. И Ли только и оставалось, что наблюдать, как они напиваются в компании своих друзей и подружек на порой устраиваемых дома вечеринках. В такие вечера гремела музыка, из гостиной слышался беспрерывный смех, а порой и визг девчонок. На кухню то и дело вываливались подвыпившие молодые люди, что бы покурить, да пошарить в холодильнике в поисках пива. Часто они глядели на нее, не узнавая, пытались познакомиться или даже угостить выпивкой, но Ли всегда отказывалась, пугаясь в такие моменты и начиная, едва ли не в панике, искать взглядом Эдди или Ричмонда. Однажды Ричмонд появился на кухне в очень сильном подпитии, волоча за собой хохочущую блондинку, явно старше его самого, с плосковатой фигурой, почти лишенной талии, упакованной в джинсы и расстегнутую, а скорее, плохо застегнутую рубаху Ричарда. Одну из чистых. Блондинка поначалу и не заметила Ли. Она закурила, плюхнувшись на колени Ричи и пытаясь при этом дотянуться губами с размазанной розовой помадой до его шеи. Наконец, пепел с ее сигареты упал на пол. И тогда Ли не выдержала – она ведь столько сил вкладывала в уборку этой квартиры!
-Может, вы все-таки, возьмете пепельницу, мадам? – заметила она.
И тут блондинка увидела Ли. Она поглядела на нее осоловевшими, противными глазками, весьма высокомерно и презрительно.
-Чего-о?! Ты что-то там пропищала или мне показалось, милочка?.. Кто это, Ричи?? Уборщица ваша, что ли? А чего утра не дождалась, сейчас приперлась? А?.. На фиг она здесь, Ричи??
-Дори! – тихо произнес Ричмонд, не глядя на Ли. – Заткнись!
-А? – Дори тряхнула головой, видимо, не услышав Ричмонда.
-Я сказал – ЗАТКНИСЬ, Дори! – неожиданно рявкнул он и подорвался со стула, спихнув Дори так, что она едва не грохнулась на пол.
-Э! Э! Дорогой! – заголосила она. – Ты что это?! Спятил?? А кто притащил меня сюда??? Кто трахал только что, да так, что чуть кровать не развалилась??? Теперь решил, что можешь затыкать??
И тут Ричмонд посмотрел на Ли. Прямо в лицо. И глаза его были черными от досады. Черными и протрезвевшими.
-Прости, Ли… Только прости!
И схватив Дори за локоть, он уволок ее в прихожую, откуда, видимо, отправил восвояси…
Лишь к вечеру следующего дня Ли получила возможность убраться в спальне Эдди и Ричмонда – они ушли на очередную репетицию или запись…Она распахнула там окно, сгребла в пакет для мусора пивные бутылки, пустые пачки от сигарет, вытряхнула битком набитую пепельницу – и смысл было Ричмонду тащить эту мадам на кухню?! Курили бы здесь… Хотя, Ли давно запретила курить в комнатах, и ребята обычно слушались. Исключение составляли только вот такие вечеринки… Заправляя постель Ричмонда, она увидела, что на полу, за спинкой кровати что-то лежит, и засунув туда руку, Ли вытащила полосатую кофточку. Она помнила эти широкие, яркие черные, розовые и белые полосы – то была кофточка Дори. Мгновение поглядев на нее, Ли вскочила с кровати и с ожесточением, таким обжигающим и неожиданно вспыхнувшим, запихала кофточку в пакет с мусором…
Ли никогда не просила выпить с ними в одной компании, а они не предлагали. Уж Бог его знает, почему… И вот теперь Ричмонд принес ей ликер?!
Жестом фокусника вынул из пакета замысловатую «пузатую» бутылку с жидкостью странного изумрудного цвета.
-Что это? – удивилась Ли.
-Какой-то ликер хитрый. Я такого еще не встречал, вот и взял попробовать. Так будешь или нет?
И не дожидаясь ответа, он достал с полки два маленьких хрустальных стаканчика с резным рисунком в виде каких-то очень летних луговых цветов – все, что осталось от великолепного набора из высоких бокалов, изящных рюмок и вот таких стаканчиков.
-А, вот еще пирожные твои любимые и немного фруктов. Здорово?
-Ну… ну, да.
Ли с большим сомнением глядела на бутылку.
-И ты думаешь, что мы это осилим?
-Собственно, никто нас и не заставляет выпивать все. Можно и на потом оставить.
Он открыл бутылку и налил понемногу в каждый стаканчик.
-Давай, пей! — скомандовал он, заметив, как она все еще тихонько всхлипывает.
-Подожди! Давай я хотя бы фрукты нарежу.
-Не стоит. Яблоки можно и так откусывать, а виноград, насколько я знаю, никто и не режет. Давай!
Ли взяла в руку стаканчик и поднесла к лицу, понюхала. Пахло то ли ягодами какими-то, то ли цветами. Немного приторно, но приятно. Тогда она едва пригубила и тут же почувствовала, что напиток довольно крепкий.
-Пей до дна! – не унимался Ричмонд и одним глотком осушил свой стаканчик.
Она затаила дыхание и выпила. Выдохнула.
-Вкусно, — заметила она и откусила от яблока.
-Тогда еще?
-Вот так сразу?
Ричмонд уселся с ней рядом на табурет, помолчал.
-Знаешь, Ли… Я вовсе не хочу, что бы ты подумала обо мне черт знает что. Поверь, я не собираюсь напаивать тебя для каких бы то ни было целей! Впрочем, ты и сама это прекрасно знаешь. Ведь не один же Эдди у нас ангел!.. Прости!
Тень горечи скользнула по ее лицу, но она сдержалась, понимая, что меньше всего он хотел бы ее задеть.
-Просто… Просто я кое-что понимаю в той беде, которая тебя одолела в последнее время. То есть, я не очень в курсе, что с этим делать, и ни в коем случае не навязываюсь со своим мнением. Но, за то я знаю, как сделать так, что бы стало полегче. Пусть временно, но это будет передышка. Это так, Ли! Поэтому, пей, не сомневайся.
-А ты не боишься, что я, в самом деле, напьюсь, начну нести всякую чушь, а то и разревусь? – улыбнулась она, чувствуя, что и первая доза подействовала, согрев грудь и расслабив слегка голову.
-Нет! – он улыбнулся в ответ. – Нисколько! Во-первых, я имею некоторый опыт общения с людьми в таком состоянии, а во-вторых… Что бы ты ни сказала, Ли, что бы ни сделала, меня ничто не покоробит и ничто не изменит моего отношения к тебе… Мы ведь друзья, да? – он, как будто, спохватился.
-Друзья, — подтвердила Ли. – И я очень рада, что это так!
-Тогда пьем за друзей, которые всегда остаются друзьями! – провозгласил он, налив очередную порцию.
На этот раз она выпила сразу, не мешкая, хотя Ричмонд налил больше прежнего. Через несколько минут ей стало совсем хорошо. Легко как-то и даже радостно. Ричмонд принес из комнаты свечи, которые целыми пачками закупал Эдди, обожавший сидеть при неверном, мягком свете маленьких теплых огоньков.
Стаканчики блестели, глаза Ричмонда, снова, как будто, наполнились прозрачной голубой водой… Он улыбался ей, сидя уже напротив, о чем-то рассказывал. Она тоже что-то говорила, положив голову на облокоченную о стол руку. Все немного плыло, с улицы повеяло свежим ночным ветерком, но он не трезвил, а приятно овевал, лишь усиливая состояние неожиданного блаженства.
Ричмонд упомянул в разговоре парк их излюбленных прогулок.
-Скажи, Ричи… а почему там все так? – формулировать четко вопросы уже не получалось.
-Как «так»?
-Так… странно. Волшебно даже.
-Волшебно… — повторил за ней Ричмонд.
-Да. Знаешь, вот как будто, ворота это какие-то… Точно, уйти можно. Совсем уйти.
-Куда?
-Не знаю… Эдди знает.
-Опять Эдди! – не удержался Ричмонд. – Ну, вот что он такое знает, чего не знаем мы с тобой? А?
-Он знает… он знает… Там, в парке… Это словно, часть его мира, а он – часть того, что заключает в себе этот парк… То утро. Ты помнишь то утро? Мне никогда его не забыть! Этот туман, заросли, спящие статуи и мальчик. Мальчик со свирелью. Помнишь?
-Я помню, Ли. Помню, как Эдди стоял у фонтана с этим мальчиком и гипнотизировал тебя, как удав кролика.
-Зачем ты так, Ричмонд?!
-Может, я и не прав, но Ли, ты пойми…
-Я все знаю, Ричи! Я знаю, что ему нужна не я, а Меган, что у меня никаких шансов, даже если бы ее и не было. Но Ричмонд, я знаю кое-что еще, чувствую… И я уверена — он просто внушил себе, что Меган так уж ему необходима. Он прекрасно обошелся бы и без нее, если бы он попросту не был ею очарован. В нем есть гораздо больше того, что она может ему дать, чему может научить. Я помню, ты уже объяснял мне ценность этой девушки!.. Эдди… Он сам по себе, Ричмонд, и я видела, я просто ясно ощущала, как он получает то, что имеет, то, из чего потом получаются его песни, от чего так звучит потом его голос. Волшебство в нем, и его не надо совершенствовать. Только если немного отшлифовать, как тот алмаз, что бы он превратился в бриллиант… Я знаю, Ричи, что мне не быть рядом с ним. И дело не в Меган. Никто не может быть рядом с ним. Хоть это и странно, ведь он просто создан для Любви… Но наверно, суждено ему только отдавать ее. А получать… Он будет искать ее всю жизнь, но так и не найдет. Понимаешь?
Ричард промолчал, совершенно потрясенный сейчас ее словами. В голове никак не укладывалось, что эта провинциальная девочка, только-только начинавшая осваивать столичную жизнь, во многом еще очень наивная и неопытная, говорит такие вещи, какие иногда приходили ему в голову, но он даже думать о таком не пытался, понимая, что это лишь на уровне ощущений, и ему никогда не удастся это понять. А она продолжала:
-Да, будет искать всю жизнь… И результатом этих поисков станут самые лучшие его песни. В них выразится то волшебство, которое он черпает из всего самого красивого, самого трепетного и загадочного, самого солнечного и радостного, что только есть в этом мире. Выразится и будет жить так долго, как мы сейчас даже представить не можем!.. – похоже, теперь алкоголь развязал ее язык, и она говорила и говорила, будто, накопленные мысли и чувства, нашли, наконец, выход. — Да что я тебе все это объясняю – ты и сам все знаешь! А наш парк… Наверное, много лет назад, очень-очень долго в той усадьбе жили люди, которые сильно-сильно любили. С любовью они построили свой дом, разбили парк, украсили его теми статуями, фонтаном, грустным тихим мальчиком со свирелью. Эта любовь научила свирель звучать, и… имеющий уши, да услышит! Эдди вот услышал… Дома давно нет, никто не помнит, кто в нем и жил, парк зарос, но посмотри, Ричи, его никто не трогает, не сносит! А мальчик… Он продолжает играть. Он будет играть всегда. Всегда, Ричмонд! Никто не посмеет его сломать, пока само Время не справится с этим, когда придет его черед уйти. Никто!.. И вот Эдди, он тоже… Он тоже будет петь всегда, даже когда… даже когда…
И тут она разрыдалась, побежденная то ли выпитым, то ли хлынувшими из нее эмоциями.
Ричи же больше не смог терпеть ее слез. Чем бы они вызваны ни были! Подорвавшись с табурета, он бросился к ней, плюхнулся рядом и, сграбастав в объятия, стал укачивать, как маленькую.
-Ну, ну, Ли… Милая, не плачь! Ты все очень красиво сказала и, наверное, правильно… Только не может, не должно все это ломать тебе жизнь, расстраивать тебя. Слышишь? Ли!.. Ли, дорогая моя!
И он стал ласково, бережно целовать ее в висок, в лоб, в мокрую от слез щеку, захваченный невозможной, нестерпимой нежностью к ней, к ее блестящим глазам, поднятым теперь к нему. Господи, и как он только смог столько терпеть?! Как он так долго молчал, ничем, ни единым словом или жестом не выдавая того, что творилось с ним. Творилось помимо его воли, разума, шептавшего – зачем она тебе? Зачем?? Ты же знаешь, кто ты есть и кем будешь, вокруг тебя столько девчонок, да таких, что закачаешься! А тут эта пигалица, которую и всерьез-то никто не воспринимает. Да, хорошенькая, да добрая и заботливая, ласковая… Но с кем, Ричи?! Ей нужен Эдди. Нужен до смерти. А тебя даже не коробит, что она пренебрегает тобой! Как же ты так можешь?!.. Смог. Молчал, терпел, как получалось, и ждал. Ждал, не известно, чего. Возможно, ее окончательного понимания того, что об Эдди мечтать бессмысленно… Теперь уже не важно. Важно, что вот она, плачущая, беспомощная, в его объятиях, и сейчас, по крайней мере, он ей нужен. Пусть даже, в качестве пресловутой «жилетки»…
А Ли даже всхлипывать почти перестала. Она смотрела на него во все зареванные свои глаза, глядела прямо в его взгляд, в котором увидела столько, что задохнулась. Ричи?!.. Господи, Ричмонд! Неужели…
Несмело, совсем неуверенно оттого, что никогда так не доверяла своей интуиции, своему сердцу, и, все-таки, уже ничего не боясь, она потянулась к нему, чуть-чуть приоткрыв опухшие от слез губы.
И уже летя в пропасть невыносимо сладкой, одуряющей истомы, уже касаясь ее губ, он в последний миг увидел ее веснушки…
Реальность опрокинулась, и от нее остались лишь еле заметные на фоне глубоко синего неба, чуть шевелящиеся ветви сирени за окном спальни. Он покрывал ее жаркими, отчаянными поцелуями, а она, утонув пальцами в его мягких длинных волосах, едва дышала, ловя его губы. Что с ней случилось, ей и понимать не хотелось, но она сама, сама нащупала пуговицы его рубашки и расстегнула их. Какая гладкая, теплая, душистая кожа!.. Она гладила его плечи, спину, тонула в его губах, а он осторожно, каждым поцелуем, словно, испрашивая ее разрешения, тихонько снимал с нее ее кофточку.
И вот его пальцы коснулись ее груди, ласково погладили ее, и следом он сам губами приник к соску, вызвав шок ослепляющего наслаждения. Она невольно выгнулась, потянулась руками к брючкам, и они слетели с нее так быстро, как и сама она не ожидала.
Волны горячей, качающей, точно, на волнах, нежности… А еще тепло его тела, рук, биение его сердца у нее на груди и губах. И когда она приняла его в себя, когда он понял, что первый у нее, их объятия схлестнули их с неистовой силой, сначала на мгновение заставив замереть, а потом отдав во власть бесконечной, самой чувственной страсти…
А когда ночь утихла, мерцая звездами, когда Ли поняла, что Ричи спит, прижавшись губами к ее плечу, она тихонько выбралась из его объятий, покачнувшись на не слушающихся ногах, достала одеяло и скользнула под него, схватившись обеими ладошками за руку Ричмонда. Только сон не шел. Теперь до нее начал доходить смысл произошедшего. Она задумалась, тихонько целуя его руку в своих ладонях, и поняла, что смертельно боится уже наступающего утра. Заря его только-только занималась где-то еще очень далеко, рождая в небе лишь слабый, очень неверный намек. Глубокая ночь пока царила вокруг, успокаивая своей властью, до времени не пускающей рассвет и реальность, которая могла убить. Ли думала о том, что была просто слепа и глуха, ошалевая от своего обожания Эдди, о том, что Ричмонд оказался совсем другим, чем порой казался, хоть и всегда вызывал у нее симпатию. А ведь он очень красивый, очень привлекательный!.. Зачем же тогда все это? Зачем он был так добр и ласков с нею, выслушивал ее, успокаивал? Неужели только что бы получить ее?! Но опять же, зачем?! Ведь ему под силу подцепить любую, куда более заманчивую особу! Или это из упрямства, вопреки ее чувству к Эдди, ее пристрастию к его исключительной персоне? Вот просто назло!.. Что теперь будет?
Самое ужасное, самое поразительное и самое… щемяще прекрасное было в том, что ей сейчас до смерти хорошо рядом с ним, что сердце ее заходится от воспоминания о близости с ним, о его руках, губах… Но дальше, утром… Что он скажет ей, как посмотрит на нее? Другая бы получила свое, понежилась в удовольствии, да и осталась бы вполне довольна жизнью. Но ей теперь… А что ей теперь? Неужели она уже ухитрилась забыть об Эдди, о том, как плакала по нему, как мечтала о нем?! Нет. Конечно же, нет! Просто она вдруг сама поверила в то, что еще недавно втолковывала Ричи – Эдди не может принадлежать никому! Да, она обожает его, она будет любить его всегда, но той любовью, которую и объяснить-то трудно. Эдди – слишком недосягаемая и непостижимая высота для нее, хоть и сам по себе так прост, так обаятелен, так добр. Он всегда будет таким, но, не смотря на это, пропасть между ним и теми, кто его вот так же, как она, любит, будет только увеличиваться. И не потому, что станет он «звездой», а потому, что талант его, который он будет отдавать и отдавать с годами усилится, отшлифуется до степени совершенства, истинного произведения искусства. А на них всегда смотришь как-то с расстояния, преклоняясь перед почти необъяснимым величием… Ричмонд же – вот он, рядом, такой красивый, такой тоже талантливый, обаятельный. Он последует за Эдди, но самостоятельно, не забывая себя. И его так легко представить своим… своим…
Проснулась Ли как-то разом, удивившись даже, что уже утро. Еще не яркое и солнечное, ближе к полудню, а розово-голубое, свежее, ясное и раннее. И пробудил ее легкий поцелуй в лоб.
-Ли!.. Ли, ты спишь?
-Нет. Доброе утро, Ричмонд!
Она инстинктивно натянула на себя одеяло, но он мягко отстранил ее руки, убрал одеяло и посмотрел на нее, поймал ее взгляд.
-Ты стесняешься меня? Да?
Ли всегда смущала ее неидеальная фигура. Немного лишнего веса, утягиваемого брюками, упрятываемого за долго выбираемыми шмотками… Нет, ее не прельщали недавно выведенные идеалы девяносто – шестьдесят – девяносто! Но ей всегда нравилась Вивьен Ли, например, с ее миниатюрной, удивительно женственной фигуркой, где, впрочем, не торчала ни одна косточка… И теперь, лежа обнаженной перед его неимоверными глазами, ей ужасно хотелось обратно натянуть одеяло. Куда уж ей до той же Меган Бин?! Вот уж кому на пляже стесняться нечего, а в магазине любая шмотка подходит!..
-Не знаю… Немного, — пролепетала она.
Тогда он наклонился, поцеловал ее в живот, потом в шею около груди и в щеку.
-Ты должна теперь знать только одно, Ли – да, мне только двадцать два, да, я еще тот олух и толку от меня, наверное, никакого, кроме стучания на барабанах. Но Ли… Ли, я люблю тебя! Я очень тебя люблю! И эта ночь – не дань каким-то моим прихотям и похотям. Я ждал этого очень давно, я ждал тебя… Ты останешься со мной, Ли? Ты будешь моей? Совсем моей? Или…
Она протянула к нему обе руки, уже совершенно ни в чем не сомневаясь, и он сжал ее в объятиях. Если бы только она могла видеть его лицо, слезы на его огромных глазах сделали бы ее еще счастливее. Хотя, счастливее было уже некуда…
Еще почитать:
Цикл справки о любви — Без эмоций обо всем ( глава 1)
Гордость мира боевых искусств — Глава 5. Надо же ты и вправду жива
Город Трех Дождей — Город Трех Дождей. Глава 8
«Яман и его семья»Глава третья. «Жизнь». «Когда счастливаяа когда и с трудностями». Глава 38 —
«
»
