Вечером я посетил Пегги, а потом спросил дежурную медсестру о состоянии девочки, которая поступила к ним ночью после аварии. Американский госпиталь имеет либеральные правила и навестить больного может любой без излишних препон. Спросил куда пройти и никаких проблем. Я зашёл в палату и увидел на койке “вертолёт”. Девочка была в полу подвешенном состоянии, но следов потоков слёз на лице у неё не было. Сестра сказала, что она пока в шоке и плохо соображает.

      Я подошёл к ней и по глазам увидел, что она всё соображает и понимает, что осталась одна и думает, что будет дальше. Разумеется ей не до беседы с незнакомыми людьми. Америка страна гуманная, страховка покроет ее лечение и власти найдут ей кров и хлеб, без внимания она не окажется. Я протянул ей руку и она положила в неё свою ладошку. Я присел на краешек постели и она слегка поморщилась, видно здорово ей досталось. Хотел встать, но она глазами показала, чтобы остался. Сидели молча. У неё была тёплая ладошка, на пальчиках был неумело сделанный маникюр. Я показал ей глазами на облезлый лак и она моргнула обоими глазами, показывая, что займётся после выписки. Очаровательное создание с силой воли советского разведчика. Потом она сняла руку с моей ладони и показала глазами, что я могу уйти. Я поднялся, посмотрел на её “вертолёт” и покачал головой. В ее глазах прочитал немой вопрос, не приду ли я завтра? Без слов кивнул ей, показывая, что приду. Она улыбнулась и я на прощание помахал ей рукой.