Часы в офисе идут издевательски медленно. Есть мнение, что это один из внутренних инструментов повышения эффективности. На улице уже темно, а эта сволочь показывает, что до конца рабочего дня можно успеть свернуть пару гор. В глазах мутно, в ушах звон, в душе пожар. Стены напоминают картины Дали — такие же кривые и текучие. Секундная стрелка отдаётся в подсознании траурным протяжным звоном. Ну сколько там еще осталось?! Бом-бом…
Наконец постучали в рельс. Ноги на инстинктах, отработанных годами, срываются в сторону выхода. До любимого кабака (он же ближайший) три сотни метров. Добираюсь туда в три прыжка. Почти ломая входную дверь, рыком Тарзана кричу знакомому бармену (они все знакомые, в общем-то): «Как обычно!»
Первая стопка ушла незамеченной. Как редкая влага сквозь песок Сахары. Похрюкивая, с кряканьем, опрокидываю вторую. Она заходит как повторный прыжок с парашютом — манящая и пугающая одновременно. Словно Гамельнский крысолов провожаю эскадрон своих шальных мыслей в правильном направлении. Постепенно взгляд проясняется, все вокруг становится ярче. Теплею изнутри. Я как маленькая печка, у которой приоткрыли створку. После третьей печка превращается в бога Шиву — я многорук, синеват и загадочен. Грациозным жестом одной из новых рук повелеваю виночерпию повторить.
Осматриваюсь. Заведение как из эпохи серебряного века русской поэзии. Царит полумрак, в воздухе висит дым от якобы запрещенных электронных околотабачных приблуд, народец под стать — мрачен, карикатурен и почти пьян. За соседним столом мог рубить свои строфы Маяковский, а у выхода — спать Есенин. Но вместо них полулежит странный посетитель с квадратным лицом и диким взглядом. Похоже, рабочий день у него закончился раньше моего. На месяц-другой.
