Вот, господа, как я уже сказал вначале, все горестные события запоминаются и уж более не забываются нами. А радости, ликования, восторг и упоение всё-таки когда-нибудь да забудутся. Может быть такой случай, что вы перейдёте, как говорится в наречии «из грязи в князи», то тут – да, такой момент явно уж не забудется. Но все последующие события последуют вышеприведённому правилу. Как бы вы того хотели али нет, – не меняя спокойствия и набранной вначале монолога плавности в голосе и некоторой холодности в сморщенных чертах стареющего лица, договорил граф Михаил Андреевич, после этого чуть привстав, оправившись, и вновь усевшись в своё кресло в тёмненьком уголке большой залы.

Наступило молчание, сопровождаемое тихим жужжание летающей у самого потолка мухи. Все собравшиеся, после длинной речи графа, медленно обдумывали сказанные этим же графом слова. Мало кто задумывался о глубине смысла этих слов. Те, кто даже не вслушивался в данный монолог, и не имеет представления обо всём вышесказанном, тихо, притаившись, сидели на своих местах, не решаясь нарушить воцарившееся молчание.

Вскоре, когда чей-то голос сбросил с плеч публики тяжёлую пелену молчания, на вышеупомянутого графа посыпался мощный шквал публичного недовольства.

– Да помилуйте! – кричали она. – Это же полная нелепость!

– Ваши слова полностью противоречат установившейся за столетия статистике!

– Сказанное вами нельзя назвать никак иначе, как полнейшей глупостью и страшным заблуждением! И как, я удивляюсь, вы о таком могли только рассуждать! Безрассудство, полнейшее безрассудство!