Человек помнил, как он узнавал обо всех тех немногочисленных правилах этого маленького общества от своей матери, которая хватала его за руку и притягивала к себе, издавая грубые шипящие звуки, когда он задерживался в яме или вдруг поднимался на ноги. Она почти всегда так делала, независимо от того сделал ли он что-то плохое или наоборот не делал ничего необычного — просто она, как казалось Человеку, на тот момент уже понимала, что существование её подходило к концу и само его присутствие как будто бы напоминало ей, что послужило тому причиной.

Беременным или уже ранее рожавшим женщинам приходилось куда хуже, чем даже старикам и больным. С того времени как Человек начал что либо понимать, его мать уже всегда выглядела уставшей, блеклой и похожей скорее на тех же червей, ползающих в слизи. Она не задумывалась о своей судьбе, предназначении, да или чём-либо другом, не связанном со слизью. Её целью была добыча пропитания для единственного ребенка и для своего ослабленного родами тела, которое создав жизнь, решительно старалось уйти уже на вечный покой.

Этот день длился невероятно долго. Человек собрал, как ему казалось, всё что только мог вокруг того места где он находился ещё до наступления полудня, но уйти на другое место ему было страшно, ведь на это пришлось бы потратить слишком много сил, да и найти новую кормушку возможно бы и не вышло. Силясь не разбить руки обо всё чаще появляющиеся камни, Человек прокопал яму ещё на локоть, прежде чем, наконец, маленькое солнце не решило окончательно скрыться за размытую линию горизонта.