— Ты вёз его из Корвину? Отвечай! – Он сильнее прижал его к повозке одной рукой, другой – левой, вытащил из ножен меч.

Каратига сверкнул в огнях факелов.

— Нет-нет, мой господин, — караванщик попытался вырваться. Тщетно.

— Говори, собака пещерная, — Крэйван приставил меч к его горлу.

— Мы подобрали их… А потом… у дороги… из Сквожи… на дороге, а потом умер… один умер…

— Подобрали? Двоих, кого двоих?

— Двое их, — скороговоркой говорил торговец, — двое было, но один умер. Оставили у моста, из города как уезжали, мой господин. Я не виновен, мой господин!

— Как попали в Сквожи? – Всё это время Уска стоял рядом. Он следил, чтобы в порыве необузданной дикой ярости Крэйван не снёс торговцу голову. – Из Корвину в Сквожи, зачем?

— Товар забирали, — заговорил торговец уверенней, заметив, что Уска почти заставил Крэйвана ослабить хватку, — и припасы. Из Корвину долгий путь, много брать с собой припасов нельзя: хлеб и сыр плесневеют, вино бродит, вода и та портится. Вот, заезжаем в Сквожи, мой господин!

Крэйван отпустил караванщика и Каратига вернулся в ножны. Все выдохнули. Крэйван в молчании посмотрел сквозь толпу, где на песке лежал мальчишка.

Уска продолжил допрос караванщика.

— Где вы их подобрали?

— На дороге, у самых Одиноких гор. С ним, — торговец кивнул в сторону обоза, — был такой вот, — показал на Уску.

— Моракеш, — тихо, чтобы слышал только Крэйван, сказал Уска, — тот, который вёл их вперёд,  когда пал брут Сириусов.