— Все поняла Дормидонт Афанасьевич! Пусть нянчит бочку. — кротко ответила Гюзель Абрамовна и вышла прочь, исполнять приказание шефа.

  Спустя час к зданию правления подъехал старенький кран. Трактор с прицепом.

   Бочку загрузили в этот прицеп. К трактору вышла Гюзель. Отдала какие-то распоряжения и кортеж тронулся в сторону окраины села, оставив у выкопанной клумбы народ и уборщицу Веру с вахтером Павлом. Да и Шарика тоже.

   К вечеру, когда работа подошла к своему завершению, Вера намыла руки и повесив сумочку на плечо пошла домой. И уже подходя к дому обратила внимание что та толпа, которая днем была на бесплатном представлении у правления, сейчас стоит у ее дома.

   И когда она подошла вплотную к народу то сразу же увидела причину сборища, и руки тихонько опустились вдоль тела. А речь почему-то пропала. Злополучная бочка, набитая доверху застывшим цементом, валялась прямо на дорожке, ведущей к ее дому. Это был удар!

   Вера глянула на толпу. На бочку. И проследовала по дорожке. В дом.

  — Ну чего делать будем? — спросил толпу хрипатый мужик, и погладил бочку рукой. — Может поможем Верке? Откатим бочку подальше от дорожки. И пусть там валяется.

  — Да! Откатим!  — возразил ему другой. — Она и так здесь каталась. По дорогам и по весям. Снится уже всем. Надо ее…взорвать, наверное. В металлолом уже не сдашь. Цемент не принимают. И не очистим ее. Год надо будет кувалдой работать. А может…?