А в понедельник все и случилось.
Ровно в девять часов к зданию подъехал сам Дормидонт Афанасьевич. Зевнув широко раскрыв рот и в тоже самое время оглядываясь по сторонам его нацеленный взгляд уперся в вкопанную до середины бочку. И рот от непонятного волнения отказывался закрываться обратно. Пришлось помочь ему рукой.
— Что это!? — заорал глава сельсовета, непонятно к кому обращаясь. Рядом никого не было, а на дверях висел замок, словно говоря о том, что Афанасьич первый. Собака сглотнула слюну и размазалась от страшного вопроса внутри будки по стенам. Лишь быть незамеченной. А то будет, как всегда. Тычки. Глупые вопросы. Тренировки. Лишение пищи и воды. И обещания сдать на мыло.
— Я повторяю! Что это!? — Оглянувшись по сторонам Дормидонт понял, что орет в пустоту. Никого еще нет. Вытащив из машины большой кожаный портфель, он достал из кармана ключ и открыв дверь, со злостью кинув замок на землю, прошел во внутрь здания, в свой кабинет. Усевшись за стол, позабыв даже снять шляпу с головы, стал дожидаться прихода персонала на работу.
Первым явился вахтер Павел. Или как его звали за глаза Пашка-дурашка. Бочку, вкопанную в клумбу он тоже увидел.
Павел Яковлевич был пенсионером. Работал до своей пенсии грузчиком. Имел судимость за уклонение об уплате алиментов. Был должником в тринадцати банках. И изобретал по ночам философский камень. Но всем говорил, что был космонавтом, но не летающим, а в запасном отряде. И ждет до сих пор вызова на космодром Восточный. Откуда его вместе с группой других, добровольно согласившихся на проведение эксперимента, товарищей, отправят на Марс. На постоянное место жительства.