Подкинув в топку несколько бревен из близлежащей стопки, Ман вновь уткнулся в лист бумаги, облокотившись спиной на прогретую кладку печи. 

Недосказанные мысли сковали парня цепью. Желание блуждать по неведомым мирам опьяняло разум, – сопротивляться сну становилось невозможно. Но, лишь на миг, холодная рука отдалась теплу печи, и вновь чернила перенеслись на лист бумаги:

«Бесит! Сколько не работай, а награда – смехотворная. Руководство выдаёт талоны ровно столько, сколько требуется для обеспечения собаки!

Кругом все за талоны… Ненароком ушибся – доставай кошелек, изголодался – откапывай заначку. Закончились жизненно необходимые бумажки? Ограбь или сдохни! Благо неприлично трудолюбивых рабочих балуют премией. На этом хоть спасибо.»

В единственное окно комнаты игриво постучались. Еще раз. И еще. Это ветер усилил шаловливое дуновение, продолжая подталкивать ветки близрастущей березы в сторону стекла. Сегодняшней ночью шутник пребывал в ударе. 

Ман встал с прогретого места и подошел к окну. Но, к сожалению, на небе все звезды куда-то исчезли. И Луна глубоко уже скрылась в темных густых облаках. Сверчки и лягушки в унисон напевали ночную колыбельную, дружно объединяя мотив. 

В кромешной темноте Ман разглядел соседский дом, – двухэтажный сруб, с деревянными балкончиками на каждом из окон. Он величественно стоял на расстоянии десяти шагов от крохотного домишка Мана. Было заметно, что соседи давно уже спали, но на втором этаже сверкала свечка. И это бросилось в глаза.