— Кто это тут у тебя нарисован? – Кира склонилась над альбомом. На картинке в воздухе висела пирамида, от нее расходились лучи и на них, как на ниточках были подвешены люди. В центре изображения стоял человек в черном и девочка в платье Блум.

— Это Мариус. Он много мне рассказал, но я не верю!

— А со мной поделишься? Этот человек хороший, он из твоей игры?

— Он пришел с другой стороны. Мариус говорит, что теперь все может всех контролировать, это нужно, чтобы больше не было злых людей! Но я не слушаюсь его машину, она слушается меня!

— А где сейчас Мариус, ты знаешь?

— Он в большом городе, а я не сказала, где мы!

Вечером, когда Рон вернулся, Блум уже спала. Новость не была такой уж новостью, в том, что у малышки открылись способности, больше не было сомнений, остальное предстояло выяснить. Диггер лежал в темноте, сжимая и разжимая пальцы биопротеза – это стало привычкой, помогающей избавиться от навязчивых мыслей. Прекратил он только когда сверху легла ладонь Киры. «Попробуй заснуть! – она теснее прижалась к нему и поцеловала в губы – мы что-то придумаем!» …

Сейчас, сидя в темном пыльном бункере, он особенно остро чувствовал, как ему не хватало этого простого прикосновения. Когда Кира пропала, это было хуже, чем видеть ее с другим и даже страшнее, чем потерять руку. От безысходности спасло то, что стало причиной беды. Блум передала единственное послание «Я жива». Вместе с ним было изображение руки, которую она словно приложила к обрывку бумаги. Рон никогда не был сентиментальным, но этот клочок спрятал в карман, а дочку крепче прижал к себе и поцеловал ее кудрявую макушку.