— Что их может так интересовать? Прошло почти пять лет, почему вдруг теперь заговорили о «Глушилках»? – Кира сидела в полумраке комнаты, выглядывая на улицу через маленькую щель между закрытыми шторами.

— Не знаю, но мне все это не нравится. Когда ты прыгнула и потеряла память, Крокус устранил этот баг. Может он перестарался?

— Хочешь сказать, у людей появились чужие воспоминания? Кто это воспримет всерьез? Половина перебежчиков получили контузию, мало ли какие у них глюки.

— Другие меня не интересуют. Главное, чтоб никто не тронул вас! Никуда не высовывайся из дома! – он взял Киру за подбородок и посмотрел ей в глаза. Когда погибла его первая жена, ничего нельзя было предпринять, в этот раз повториться такое не должно – Детка, обещай, что будешь меня слушаться! – сказал он уже мягче, обнял за плечи и позволили спрятать лицо у себя на груди.

Какое-то время им удавалось жить очень тихо. Для Блум придумали историю, будто они участвуют в таком шоу, где надо выбрать себе новое имя и пожить в другом доме. И это все – страшный секрет! Малышке игра понравилась. Впрочем, она была дочерью своего отца: никогда не капризничала, почти не хныкала, если разбивала коленку и признавала только один авторитет — самого Диггера. Дети на несколько лет старше Блум старались вступить в круг ее друзей — никто не мог быстрее перелезть двухметровых забор, приручить собаку или попасть дротиком точно в цель. Теперь же девочка оказалась запертой в четырех стенах, но и здесь ей никогда не было скучно. Вместе с матерью они рисовали комиксы и сочиняли истории, в которых она была главным действующим лицом.