Настя с облегчением вздохнула, бросилась на грудь матери. Но уже не плакала

– Это счастье, а не горе! Бог дал! Значит на то его воля. Вырастим с Божьей помощью. – отец перекрестился на иконы в углу.

Василий довольно крякнул, достал из шкафчика маленькую бутылку с мутной жидкостью и вышел, прихватив со стола пару огурцов.

***

Прошло шесть месяцев.

Стук в дверь заставил Настю уложить ребенка в кроватку. Ее опередил отец.

– Занимайся наследником, я сам открою.

Василий открыл дверь и увидел мать Степана. Она замерла у порога, нервно теребя концы платка.

– Знаю, что Вы ненавидите меня лютой ненавистью. И за дело. Это я такого сына воспитала. Но прошу вас, не лишайте внука. Он же и моя кровиночка. Я помогать буду, нянчить, стирать. Всё, что только позволите.

Женщина горько заплакала. Василий сначала хмурился, с силой сжимая зубы. Потом взял женщину за плечи.

– Проходи, не стой в дверях.

Кивнул Насте, вошедшей с ребенком на руках. Настя осторожно передала малыша матери Степана.

– Господи, крошечка дорогая. А бабка тебе целое приданое принесла. Ни у кого нет такого…

Прошел год.

Ранним утром Степан шел к деревне, в сильном алкогольном опьянении и без чемодана. Из кармана пиджака торчала бутылка водки. Навстречу ему неспешно брело стадо, подгоняемое Семеном — калекой, с перебитой ногой.

– Семен, братела! Как я рад тебя видеть!

– Степан! – Семен споткнулся от неожиданности. – Какими судьбами! Никак решил домой вернуться?