Жозеф стал помогать семье и, наконец, его близкие могли позволить себе работать меньше. Вот только с каждым разом, приходя домой, Жозеф все меньше чувствовал себя дома и близких людей в этих, совершенно чужих лицах.

            Эта ли его сестра – неухоженная с красными, воспаленными глазами? Это ли его мать, растерянная и маленькая, дрожащая? Его ли это отец – казавшийся в детстве кем-то вроде рыцаря, а теперь – обрюзгшим, дребезжащим…еще и пьющим.

            Жозефу было неприятно и тоскливо. Ему казалось, что он и его жизнь важнее этих мелких и жалких жизней. У него были монеты и он пытался их тратить на семью, пока не понял, что поступает так по долгу, а не по желанию.

            Но если давно он поступился рабочим долгим, почему бы не поступиться долгом семейным?!

            Жозеф приходил все реже. Он скапливал капитал, сам не зная, куда его потратить. Хотелось бы на что-то великое и полезное, но ничего великого или полезного ему в голову не приходило. В конце концов, он женился, построил дом, но деньги водились всегда, и Жозеф тщетно искал им применения.

            В конце концов, решил пока просто копить. Жена поддержала. Она вообще попалась кроткая, тихая, преданно любящая его и недавно рожденную их общую дочку.

***

            Каждое уважающее себя королевство переживает однажды не самые лучшие свои дни. Погода учуяла волнение в народе первой. Стало особенно хмарно и сыро.  Кругом все шептались, значительно переглядывались, робея, обменивались записками, и смело – знаками.