а пока для столицы и ее горожан наступил голод.

            И все монеты, скопленные Жозефом, не могли остановить голода для его семьи. Что значили эти монеты, когда вместе с голодом пришел зимний сезон, и дороги занесло снегом, через который не могли пробиться южные обозы с зерном и хлебом?

            На руках Жозефа были монеты, но они больше не значили.

            Жена ушла тихо, ни словом, ни взглядом не упрекнула своего мужа за непредусмотрительность. Просто угасла, как и жила – незаметно и не было ее будто бы.

            У Жозефа осталась дочь и он всеми силами своими, впервые за долгое время, впрягался в жизнь, чтобы выкормить ее, чтобы обеспечить ей жизнь. Он пошёл в Патрульный Штаб, набранный спешно для охраны улиц от буйств, еще не затихших после бойни. Там было паршиво и холодно, приходилось шататься по ледяным улицам в холодных одеждах, но зато давали паек. Хоть голодно, а все же!

            Затем он бросился на самые тяжелые стройки. Платили лучше, но с задержкой. Давали хлебом – черствым, но это было лучше бедных похлебок Патрульного Штаба.

            Кораблестроение, порты…Жозеф хватался за все, молился, отмаливал свои грехи в храме и даже исповедовался у жрецов. Те отпустили ему грехи –  на фоне происходящего в королевстве взяточничество в архиве казалось мелочью.

            Во всяком случае, Жозеф успокаивал себя так.