Распрощавшись с коллегами, я посмотрел на карте, где ближайший магазин Сваровски, он оказался недалеко, но ни один транспорт к нему не шёл.
Когда я вышел на улицу погода резко ухудшилась, задул штормовой ветер, пошёл мокрый снег с каким-то градом. Пальто быстро промокло, уже намокал пиджак, ветер дул так сильно, что меня почти сносило по мокрой жиже под ногами. На мне был костюм и туфли, туфли тоже промокли, ветер наваливал мокрого снега мне за шиворот и ещё я был без шапки, с костюмом как-то не смотрелось. В магазин я ввалился уже весь мокрый и с синими губами. Те самые серёжки нашлись. Продавщица смотрела на меня, как на какого-то эпического героя и даже добавила:

— Ей точно понравится! Как хорошо, когда есть такой мужчина!
Я слегка удивился, ого… Дак вот, что значит, подвиг! Почему она так решила, я не очень понял, может из-за синих губ, а, может, из-за сугроба на моей голове.

Вернувшись в гостиницу, я почувствовал, что меня знобит, голова горит огнём. На следующее утро я окончательно понял, что заболел. Надо было как-то сесть в Сапсан, пройдя контроль температуры. Наглотавшись антибиотиков отправился на вокзал. Термометр контролёра показал 35,9.
Меня шатало, я еле стоял. Контролёр очень обрадовался таким показателям. Наверное, если бы у меня была температура трупа, то он бы вообще Джигу станцевал.

В поезде я в основном спал, температура поднялась, я был весь красный, в горячечном бреду снилась какая-то чушь. Была пт, а в сб был запланирован переезд в новый офис, с последующей вечеринкой. Уже недалеко от Питера, на станции Чудово стало понятно, что вечеринку я пропущу, мне было плохо. Я написал Юле, что вот такие дела. Она вдруг ответила очень холодно: