— Да ну тебя. А я ведь ее люблю, очень сильно люблю. Не могу представить, как она там? Думает ли обо мне и не обижает ли ее никто?

— У меня от твоих соплей голова разболелась.

— Смешно. Хоть что-то новое.

— Когда это уже закончится… Как думаешь, тебя спасут?

— Я не знаю. Я как-то привык к тому, что происходит. Возможно даже сменю себе собеседника.

— Если так, то будь добр, кинь мою голову к телу в подвал и больше не трогай.

— Я уже ничего не знаю. – ответил еще живой путник стоящей перед ним голове мертвого товарища.

Деликатес.

Ну конечно же все спят и видят сны, не так – ли? Любой человек, будь он старый или молодой, то будет видеть сны, если человек живой, конечно же. Человек может запомнить свой сон, а может и вовсе забыть, так как человеческий мозг – штука не практичная и совершенно не предсказуемая. Мозг – это центр, опора.
— Ты так сильно распыляешься, говоря о такой херне, Вик.
— Ничего это не херня, а как раз-таки ценная для тебя информация, тупица.
— Чем же это?
— Ты, Гарвен, только и можешь, что хватать девок за жопы и миловидно улыбаться, пропади ты пропадом.
— Я скромный и совершенно безобидный. Где у тебя еще спрятано пиво?
— На кухне. Заодно уж вытащи мясо размораживаться. На нижней полке в морозилке.
— А что за мясо? – Гарвен уже стоял с пивом.
— Деликатес. А мне ты пиво не взял?
— Не-а.
Вик отправился на кухню за очередной партией пива, пока Гарвен настраивал антенну на совсем старом телевизоре. Телевизор, еще тот, что совершенно точно был у ваших родителей с кнопками, размером с бутылочное горлышко и пузатый, как несвятой отец.
— Я взял сразу несколько. – Вик опустил пиво на пол и сел рядом.
У него не было мебели, деревянный ящик заменял подставку под телевизор, ковер заменял одеяло-матрас, ну а две подушки, или скорее сказать подобие подушек были куртки, набитые ветошью. Вик не жаловался на жизнь, он был даже достаточно счастлив. Работал он сторожем, на жизнь ему хватало, а другого существования он попросту не видел из-за помех в виде ряби на дне бутылки.
— Я никак не могу понять, откуда у тебя на пиво, мясо и все остальное?
— Я вижу возможности, а ты их не видишь, Гарвен. – он загадочно улыбнулся.
— Ты живешь в халупе десять квадратов, даже без окон, какие возможности?
— Ты еще слишком молод.
— Как моя молодость влияет на то, какое у меня мировоззрение?
— Ну, ты молодой, следовательно – ты дурак. – Вик пожал плечами.
— Ты гений. Напомни мне пожалуйста, почему я здесь?
— Ты сам согласился зайти.
— А почему?
— Потому что ты был слишком пьян, чтобы идти домой.
Вик поднялся с одеяла, кинул пустую бутылку в стену и вышел из общажной комнаты в общую кухню. Какое-то время его не было, Гарвен успел рассмотреть все узоры, запечатленные Виком в углу комнаты в виде мочи на стенах. Ренессанс, не иначе.
— Еще не готово.
— Что не готово, Вик?
— Мясо, что еще?
— Ты ужасно живешь, дружище.
— Я-то? А ты нет?
— Ну, у меня есть высшее образование, автомобиль, квартира и алкоголизм.
— Из-за последнего ничего перечисленного не будет.
Вик снова ушел на кухню. Гарвен приподнялся и сел на корточки. Окно все-таки имелось, но было забито деревянными досками. Гарвен похлопал себя по карманам, нащупал ключи от машины и собрался выйти, как вошел Вик.
— Будешь? – Вик протянул тарелку с плохо прожаренным мясом.
— Не горю желанием, дружище.
— А я буду.
— Почему так воняет? Что это?
— Это мозг. Мозг – это центр, опора и сладкий деликатес.
— Бл**ь, ты на собак что ли охотишься? – Гарвен скатился по стене на пол.
— Почему на собак? Нет, конечно, не говори ерунды. Я забираю мясо у тех, кому оно больше уже не нужно.
— Я, наверное, пойду. – Гарвен встал с пола, взял две бутылки пива и вышел из дурно пахнущей комнаты, предположив, что Вик очень хреновый кладбищенский сторож.