Саша уже во всю трепетала над спасением раненного: задерживала кровь, пыталась перевязать хоть чем-то ранение.  Он тяжело дышал, всхлипывал, пытаясь вновь не закатиться в этой истерике, в этом рёве. Он мужественно лежал и терпел, стиснув зубы.

— Идите. – прохрипел он. Слово прозвучало очень невнятно, что показалось, будто это просто набор звуков, а мозг уже выстроил их в похожее слово.

— Нет! – твёрдо сказал я, закидывая винтовку за спину. – Ты выйдешь отсюда!

— Оставьте меня, идите! – продолжал хрипеть Коля. Но уже на эти звуки я не обращал внимания, так как задался целью – вытащить раненного товарища. 

Я поднял Колю, тот, корчась от боли, схватился за живот.

— Его нужно аккуратно транспортировать! – подхватила Саша с другого бока. – Он много крови потеряет.

И мы понесли. Вновь преодолевая поворот за поворотом, мы тащили на себе Колю, с надеждой на то, что он выживет. Даник прикрывал нас спереди, Денис шёл рядом со мной, а Стас прикрывал тыл. Раненный товарищ стонал от боли и бессилия, от невозможности ничего сделать, от осознания безысходности, что его путь подходит к концу, а поезд прибывает на конечную станцию. Но я готов ещё побороться за него, нажать на стоп-кран, замедлить ход в самый последний момент, и если от меня зависит хоть малейший шанс на спасение товарища – я его не упущу.

За соседним поворотом нас ждала развязка. Два поворота и дорога, ведущая прямо. Никаких планов на развязке не было, а дороги дальше мы не знали.