В библиотеке я находил прекрасным брать любые книги и самостоятельно делать пометку в карточке посетителя. За этим местом следила наша учительница русского и литературы, я записался в добровольцы. Мне и положительная характеристика не нужна, лишь бы не видеть никого и самому лишний раз не попадаться на глаза. Погоняло дали мне соответствующее – Тень, хотя многие зовут меня по краткой форме имени.
В нашу компанию ребят от четырнадцати до восемнадцати плохо вписываюсь только я, Нарик и Невинный. Я, потому что мой айкью определенно выбивается из среднего по таблице, основная масса застряла в категории «умственный дефект». Нарик, батя которого исполняет роль мецената и снабжает наше заведение невиданным для большинства продовольствием. И Невинный, оказавшийся с нами в одном адском котле по глупости и суровости следователя.
Впрочем, за полных два года каждый из нас смог приспособиться к сложившейся ситуации. Невинный во избежание стычек с буграми и шестерками старается быть в поле зрения столовских работников, пару лишних килограммов он накинул в качестве бронежилета. Нарик прибился к Кастету, да и сам папка за ним поглядывает в оба глаза. Я же старательно существую в тех местах, где флора основной фауне кажется непригодной для жизни – библиотека, кабинет психолога, мастерская. Чем ты ближе ко взрослым, тем меньше вероятность окунуться с головой в унитаз. Удовольствия в этом нет, поверьте.
Библиотека находится на первом этаже учебного здания, и занимает квадратов тридцать. Угловой стол на входе похож на ресепшен, за ним можно было бы легко скрыться от посетителей, появись они здесь. Все книги помещены на двух рядах металлических стеллажей, в стороне от них четыре соединенных в прямоугольник стола с парой настольных ламп времен перестройки. Помещение освещается приглушенным светом, и эта не задуманная атмосфера, лампочки здесь перегорели еще до моего появления.
Я прошелся вдоль рядов в поисках достаточно тяжелой книги, которая займет меня на ближайшие дни. Выбирать из классиков не очень-то и хотелось, Горький ввел меня в депрессивное состояние на пару месяцев, после чтива «На дне», где, собственно, я по ощущениями и пребываю. Достоевский, Толстой, Шолохов, прошу прощения, господа, но вы бываете утомительны в своей бытовухе. Ну?! Кто скрасит мои и без того унылые деньки?
Стук знакомых каблуков заставил меня обернуться и выжидающе смотреть на дверь. Размеренную звонкую походку я узнавал с расстояния в полсотни метров. Эта она, моя почтеннейшая учительница русского и литературы. Будучи единственным человеком, с кем я мог обсудить прочитанное, выразить свои чувства относительно героев и сюжета, она стала для меня книжной приятельницей. Вообще странно таких людей наблюдать в исправительных учреждениях, но я безмерно рад ее нахождению здесь. Откровенны мы друг с другом никогда не были, я ничего не знаю о ней, но мне достаточно уже и того, что я могу с кем-то обсудить литературу.
Секундная тишина. Скрип. Она входит, и мы встречаемся приветственными взглядами.
