— Любой чувствовал себя победителем, когда он предлагал ничью. — Слава скромно улыбнулся. — Вообще, мы всегда играли на деньги. Иногда Багратионов сливал пару партий, чтобы подняться на отыгрыше. После того, как он содрал с Киры пять сотен, они больше не играли.

— Чтоб ты понимал, это были мои карманные на неделю! — Возмутился Цеев, не забывший своего фиаско.

Дима сидел, молча потягивая чай. Пять лет спустя, с учетом инфляции, он на озвученную сумму, выживал с семьей всю ту же неделю.

— Ла-а-дно, — протянул Кира. — Судить могут также Ваня из первой школы — хороший парень, но неудобный для постановочных боев. Чересчур правильный. — Слава кивком согласился с его мнением. — Босс тринадцатой по прозвищу Грозный, с ним в качестве судьи кто-то точно отправится в больничку. Вместо того, чтобы разнимать, он будет орать “Резче! Да пробей ему!” и так далее. Черковский — мудак, но не идиот, он его не выберет. Самый паршивый вариант – Саша Римский. Чертов цыган удобный, как матрас с эффектом памяти. — Цеев безрадостно улыбнулся. — И он не наш вариант. Во-первых, его выперли из нашей гимназии, во-вторых, его выперли из-за меня. Не знаю скольких купюр мелодичный шорох мог бы его умаслить, чтобы он не слил нас в отместку за прошлое.

— Из-за чего выперли? — Поинтересовался Дима, вращая кружку с чайным осадком.

— Стырил у меня телефон — новенькую раскладушку. Я не знал наверняка, но настучал учителю, что видел своими глазами. Вот только… — Кира выдержал паузу, Артем и Дима замерли в ожидании кульминации. — Вызвали его родителей, при них обшмонали. Нашли два телефона и кучу мелких купюр. Родаки уверяли, что краденый он перепутал со своим — одна модель. Скрипя зубами, думали разойтись, пока второй телефон не зазвонил. Этот олух свистнул мобилу у дочки прокурора, с которой мы учились в параллели. Его не просто поперли, весь табор встряхнули.