— Очень хорошо, — обрадовался Царь. — А много ли у нас пушек и далеко ли они стреляют?

— Полным-полно, и ещё чуть-чуть, для верности. Все заряжены, и стрелять могут хоть в соседнюю берёзу, хоть за три моря, — отчеканил воевода, листая книгу.

— Прекрасно, — ликовал Царь, и аж на кровати подпрыгнул. — А с порохом, с порохом что у нас?

— Горы пороха, весь сухой, крупинка к крупинке, — отчитался воевода.

— Превосходно! — воскликнул Царь, и царскую шапку с каменьями вверх от восторга подбросил. — И кого мы в таком всеоружии победить можем?

— Да хоть кого одолеем! Хоть чёрта самого, Царь-батюшка!

— Великолепно! Тогда давайте воевать, и немедля! Что добру-то такому без дела простаивать, спиваться и срок годности вооружения просрочивать? Начнём, пожалуй, с соседей, что покрупнее, а дальше — как пойдёт. Готовь армию, воевода! — приказал Царь, и повелел завтрак ему в постелю подавать.

— Будет исполнено, — ответил воевода, и уже на каблуках развернувшись к двери пошёл, но остановился уточнить: — А что народу-то сказать? За что воюем?

— Скажи: за правду, справедливость, вечные ценности и величие державы воюем, — не задумываясь выпалил самодержец.

Воевода кивнул, преисполнился патриотизма и пошёл войну готовить.

Через неделю явился воевода к Царю с отчётом в урочное время.

— Ну что, готовы мы воевать? — вопрошает Царь.

— Так точно, Царь-батюшка, готовы. Я как народу сказал, что за правду, справедливость, вечные ценности и величие державы воевать будем, от добровольцев отбоя нет. Очереди в пунктах сбора такие — хвоста не видать. Все ради такого благого дела на завоевания готовы, даже вовсе без жалованья, лишь бы кормили и снарядов побольше давали. Бабы, и те на войну просятся, так им справедливости с ценностями охота!