За прошедшие сутки он не получил от неё ни одного сообщения. Ещё два дня назад это можно было бы списать на ее инфантильное поведение, чересчур гротескные и иногда выходившие из под контроля шутки. Но даже в те, уже без сомнения, далекие времена, она не давала поводов для беспокойства, короткими сообщениям убеждая его, что всё в порядке.
Он весь день пытался не смыкать глаза, но позорно проиграл эту дуэль, очнувшись лишь утром в старом, пропитанном едким запахом своей давно почившей тётушки кресле. Очнулся парень от внезапного колющего спазма бедренной мышцы из-за которого позабыл о своём горе на короткое время . Но когда судорога прошла, тяжёлая тревога вновь вернулась, сдавливая своими тощими руками стены его сознания.
Ни звонков, ни сообщений, ни новых мемов в мессенджере – кошмарный сон парня начал происходить наяву.
Короткий трезвон колокольчика, который издал его смартфон, привел молодого человека в чувство. Лучик надежды начал пробиваться сквозь серую тюль пепла отчаяния. «Водитель Камиль Хасса, ожидает вас». Серый пепел снова застелил взор.
Пытаясь вспомнить, когда он вызвал такси, парень накинул своё ярко-коричневое «довлатовское» пальто и перед тем, как покинуть квартиру, посмотрел в зеркало, героически державшееся из последних сил на гнутом гвоздике торчавшим из стены в прихожей.
Он простоял несколько минут пялясь в отражение и не способный понять, почему не получается узнать себя прежнего: вместо молодого и энергичного юноши, он видел лишь мужчину с глубокими руслами морщин на лбу и увесистыми «мешками» под нижними веками, которые больше походили на два изношенных бурдюка, нежели на глаза жизнерадостного юноши.
Недосып, утешил себя парень и покинул квартиру.
Не будь он так вымотан своими переживаниями, то мог заметить, что смотрел не в зеркало, а на фотографию своего умершего 8 лет назад шарпея.
***
Таксист попался не из молчаливых. Только парень сел в автомобиль, как сразу услышал от водителя адресованный в свою сторону вопрос:
– Вы знаете, какой сегодня день?
Молодой человек растерянно захлопнул дверь и еле слышно произнёс:
– Какой же?
Таксист улыбнулся:
– День цемента! Вы знали? И я тоже не подозревал!
Неловкая пауза заполнила салон автомобиля, смешавшись с запахом дешевого ароматизатора в форме ёлочки, который истерично болтался на зеркале заднего вида.
– Недавно барышню одну подвозил. Красива, словно шурпа сиёхалафа. Ну понравилась она мне и, после завершения поездки, я начал поддерживать с ней связь в мессунджорэ: писал комплименты, про семью свою рассказывал, про первый день работы таксистом. Но знаете…она молчала. Что бы я не писал, какие бы виртуальные открытки не присылал, моя красавица читала, но не отвечала! И вот, спустя три недели игнурироувания, она мне присылает открытку «С днём фасоли»! Я был так рад! Теперь, она меня каждый день с чем-то, да поздравляет: то с «днём перфоратора», то с «днём огурца», то с «днём клавиши даб-л-ю». Чувствую, что-то с ней получится. Вы понимаете о чем я? Даже мои три жены оказались не против этих отношений. Благодаря ей, я с головой окунулся в культуру этой страны и очень удивился, когда узнал, что у вас что ни день , то праздник фасоли, маринованной ноги, цемента. Теперь я не удивлён, почему ваша нация так много выпивает…
Охваченный печалью, парень перестал слушать болтливого таксиста. Все его мысли были о Лаванде. Сквозь быстро сменяющиеся за окном образы города он видел её светло-фиолетовые зеницы.
«Если быстро ехать на запад, то солнце не сядет никогда». Лаванда сказала эти слова в последнюю их встречу находясь у парня дома. Ему было удивительно слышать это в момент, когда они наблюдали за дракой двух нищих в какой-то телевизионной передаче сомнительного содержания. Будучи проклятым во всем видеть знаки судьбы, он решил, что это «тот самый момент»…
Их первый поцелуй оказался достаточно неловким: после того, как он приблизился к её губам, она в страхе закрылась в ванной и на протяжении двух часов, рыдая, просилась домой.
***
Сейчас он вспоминал всё это с улыбкой и той взгромоздившейся на плечи печалью, которая, в некоторые моменты жизни, давит тебя словно толстая консьержка свой ветхий стул.
Апраксин двор. Красная вывеска с названием рынка больше резала не взор, а сердце молодого юноши. Именно после того, как она написала, что идет на «Апрашку», он не получал более от неё сообщений.
Парня пробила дрожь из-за которой он, лишь с пятого раза смог открыть дверь автомобиля. Таксист, будучи чутким человеком, заметил состояние своего клиента и ободряюще крикнул тому вслед:
– С днём цемента, брат!
***
Резкий запах варенного лука отдающий нотками потных ног и сгнившей пахлавы, вызвала у парня резкое чувство голода. Но сейчас, он должен был найти пищу для своего сердца, а не для урчащего желудка.
Чей-то крепкий хват сжал тонкую руку юноши.
– Брошка! Брошка! – Кричала ему упитанная цыганка окруженная стаей маленьких смуглых детишек.
– Нет, спасибо. – Еле как выдавил из себя парень.
– Брошка! Брошка! – Продолжала кричать цыганка, теряя хватку из-за быстро потеющих ладошек.
– Вы не видели здесь девушку? – Решил испытать удачу парень и обратился к женщине. – Высокая и стройная, словно молодое древо сирени. С волосами до шеи, запах которых пьянит лучше любого вина. С улыбкой, от которой зависимость сильнее, чем от любого вида наркотиков.
Цыганка смолкла и пристально взглянула на молодого человека.
– Наркотик? – Повторила она и заискивающе посмотрела ему в глаза.
– Да! Да! – Внезапно воодушевился парень, уверенный, что нашел первую зацепку.
– Брошка! – Улыбнулась цыганка.
Парень достал из кармана пять сторублевых купюр и протянул женщине. Один из детей цыганки, словно голодный щенок прыгнувший на кусок упавшего мяса, выхватил деньги из рук покупателя.
Мать грозно посмотрела на своё дитя и протянула парню синюю брошь обрамлённую узорчатым пластиком, вручную окрашенным какой-то дешевой акварелью в красный цвет.
Парень с явным пренебрежением взял покупку из рук и посмотрел на женщину.
– Шынгыз, который торгует самиздатом в переулке Бальзака, в центре рынка, скажет, где найти ваш… наркотик.
Парень поблагодарил женщину и двинулся в озвученном направлении.
– «Некоторые люди проводят жизнь в поисках любви вне их самих. Пока любовь в вашем сердце, она повсюду»… Майкл Джексон плохого не скажет…и не сделает, наверное! – Крикнула она ему вслед и улыбнулась во все свои 12 белых и 20 золотых зуба.
В ту же секунду, цыганка заметила прибывших на рынок новых покупателей и слух парня разрезал ее предпринимательский вопль:
– Брошка! Брошка!
***
– Не припомню такой девушки, юноша, – произнёс Шынгыз поправляя свой красный сюртук.
В тесном павильоне, который был забит до потолка разнообразной литературой, начиная Мандельштамом и заканчивая мемуарами Михайя Волонтира, толпилась куча зазывал: кто-то предлагал смартфон с двадцатью объективами; кто-то валенки от извездной спортивной фирмы; некто, заигрывая с публикой, обещал жилет прямиком с тела вождя революции.
– Может, кто-то видел, как она покидала рынок? – Пытался ухватиться за незримые нити надежды парень.
Шынгыз направил свой черствый взгляд на юношу, но заметив, что тот сильно растерян, в глазах немолодого продавца блеснуло сочувствие.
– Пойми, мой юный друг! Если «Апрашка» забирает, то никогда не возвращает обратно. Мне жаль.
***
«Довлатовское» пальто юноши изрядно попачкалось, сменив ярко-коричневый окрас на темно-серый.
Выйдя на площадь рынка, он крепко сжал в руке купленную брошь, красная краска которой, словно кровь из раненого зверя, начала стекать струями по его пальцам.
По площади, будто тараканы, бегали люди, перемещаясь от одного стола с вещами к другому. Продавцы, с хитрым оскалом бездомных котов, гоняли своими лапами этих насекомых в нужном им направлении.
Парень печально осмотрел торговый пятачок рынка и неспешно направился к выходу.
***
– ГАМАШИ!
Услышанное слово острым ножом вонзилось в сердце, чуть не повалил парня на грязную дорогу.
– ГАМАШИ! ДЕСЯТ РУБЛИ ПАРА! – Знакомый голос (или же выгодное предложение) заставили молодого человека побежать на зов.
Нещадно расталкивая людей со своего пути, он остановился возле серой палатки. Продавец, явно девушка, стояла к нему спиной.
Парень сомневался: за гамашами ли он прибежал?
Девушка беззаботно повернулась к своему покупателю.
– Гамаши? – Наивно спросила она.
Это уже было не то древо сирени: оно, под какой-то мистической тяжестью, согнулось; его ветви, когда-то цветущие и тянущиеся к солнцу, теперь безмолвно свисали до земли. А листья? Душистые листья, в которых он был готов утопать до конца своей жизни, превратились в ломкие куски сена, из которых можно было скрутить цельный тюк.
Парень не мог поверить в то, что увидел.
– Лаванда?
Девушка смотрела на него своими потухшими серыми глазами.
– Ты узнаешь меня, Лаванда? Это я – Парень!
В уголках его глаз появились жгучие слёзы.
– Гамаши. Всего 10 рубли за пару! – Неловко и с нарастающей внутри тревогой прошептала девушка.
Парень крепко сжал свой кулак, дабы не сорваться в истерике.
Хруст в левой руке отвлёк юношу. Он разжал пальцы и увидел, что расколол на мелкие кусочки купленную у цыганки брошь. В этот момент, на голову парня скромно упали капли дождя.
– Я не верю. Рынок не мог забрать тебя! – Он посмотрел на неё взглядом полным отчаяния, но в котором ещё теплилась надежда, что она его вспомнит.
– Либо гамаши, либо охрана, – испуганно произнесла девушка. – Уходите, мальчик!
– Это же я! – Взревел парень и начал переползать через столик с гамашами, чтобы прикоснуться к своей Лаванде.
Но он не хотел понимать, что рынок превратил когда-то цветущую Лаванду в поникший борщевик.
В панике, девушка схватила металлический стержень и ударила парня по голове.
Толпа зевак и продавцов подбежали к ее палатке и стянули обмякшее тело юноши на мокрый асфальт.
– Ты как, Ветка? – Спросил один из торгашей девушку, но, не дождавшись ответа, повернулся к телу молодого человека.
Он слышал, как тот, из последних сил что-то бормочет.
Торгаш склонился над его тушей и прислушался:
– Если…если быстро ехать на запад, то… то солнце не сядет никогда.
Последние слова юноши растворились в шуме дождя. Постепенно, грязь смешалась с пролившейся на асфальт колой, куски шашлыка с соплями прохожих, кровь парня с краской от сломанной броши.
