— Ты ему не интересен. — подливает масло в огонь младший брат.

Он мне тоже, хочет гаркнуть Эндрю, выплёвывая три слова как гадюка свой яд, но тело протестует от одной лишь мысли произнести эту грязную ложь. Он сильнее стискивает кулаки, и на ковёр падают красные капельки.

— Перестань пялиться. — брезгливо выплёвывает Аарон, глядя лишь на страницы своей книги. — Ты выглядишь как тупой маньяк.

Тупо.

Да, он согласен. Он так, блять, согласен с младшим братом, что даже не будет спорить. Он даже не станет посылать Аарона. Потому что да, Эндрю тупой маньяк. Да, это не исправить.

— Это что, слюни? — выдыхает Аарон в притворном брезгливом ужасе. Эндрю не сводит с Нила взгляд и прикасается подушечками окровавленных пальцев к своим губам, пачкая их красным.

Не знаю. Может быть.

Он не чувствует, есть ли влага на губах из-за крови на пальцах.

— Грёбаный придурок. — обреченно качает головой Аарон и утыкается в свою книгу.

Он не смотрит…

А Дрю — смотрит. И не может отвести взгляд. Его это бесит. Он — хозяин своего тела, и только ему решать, на что смотреть, а на что — нет. Нил Джостен, этот острый на язык полудурок, не достоин его взгляда, не достоин его времени, интереса и вообще не достоин Эндрю. Миньярд чувствует, как дергается левый глаз. Ужасно хочется моргнуть — глаза печёт.

У него глаза цвета арктического льда, вдруг робко замечает внутренний голос. Миньярд вздрагивает, но взгляд не отводит. Ники рассказывает что-то невероятно тупое, но это вызывает улыбку даже у Кевина. Кевин улыбается ещё реже Джостена. Улыбается только на камеру. А жаль. Эндрю считает его улыбку красивой. Очень красивой… И самого Кевина тоже. Он хочет посмотреть на него, чтобы оставить в памяти этот редкий момент, когда сладкие пухлые губы растягиваются, одаривая окружающих белоснежной улыбкой, но не может заставить глаза сфокусироваться на лице высокого брюнета.