Он смотрит ей в глаза, не моргая, и делает несколько смелых шагов вперед, оказываясь в паре сантиметрах от её лица. Паркер хочется отшатнуться, но она прекрасно понимает, что так выдаст себя с потрохами.

Подавляя дрожь, она принимает условия его игры.

— Посмотри мне в глаза, Эдит, — шепчет Свон едва слышно, опаляя горячим дыханием её ставшими сухими губы. – И скажи, что я тебе неинтересен. Что ты ничего ко мне не чувствуешь. Тогда я больше никогда с тобой не заговорю, не посмотрю в твою сторону и оставлю тебя позади.

Эдит Паркер чувствует, что умирает, когда её золотисто-карие глаза встречаются сего, шоколадными.

Она не может

неможетнеможетнеможетнеможетнеможетнеможетнеможетнеможет

Сказать парню своей лучшей подруги, что любит его.

Предать единственную подругу и оставить её с разбитым вдребезги сердцем.

Сказать своему личному солнышку, что она совершенно мёртвая внутри, и чувств никаких нет.

Каждый вариант острой бритвой режет тонкие запястья, однако счастье подруги перевешивает своё собственное. Эдит выбирает наименее болезненный вариант для друзей, хотя сама утопает в море собственной до омерзения солёной от слёз крови.

В горле саднит, а в носу становится щекотно.

Но она не отступает, смотрит серьёзно в тонкую радужку тёмных глаз и разбивает своё хрустальное сердце отбивным молотком.

— Аарон Свон, ты мне не нравишься, — голос звучит ровно, как на заезженной пластинке заученный текст вещает безжизненным диктором. – Я не чувствую к тебе абсолютно ничего. Держись от меня как можно дальше.