Много сказок бесцельно блуждает,
            Они – вымысел, страх и ложь.
            Но правду вечность знает,
            И правда порождает дрожь.
            Она сказок страшнее всех,
            В ней кипят пороки и грех,
            Я живу давно и дань отдаю,
            Вечность в портретах леплю…
            Улыбки прекрасны, но я признаю,
            Что больше горе в портрете люблю.

Отходит правее, проверяя, как смотрится.

            Вечность мне дана за тем,
            Чтобы я её воспел.
            И души жертвую я,
            Запечатывая смерть.
            И смерть обходит меня,
            Любуясь на портрет…

Оглядывает мастерскую, где больше нет кистей, мольберта, палитр, красок – ничего, кроме портретов, которыми завешаны все стены вплотную. На портретах разные эпохи, разные сословия и разный возраст лиц. Есть младенцы и старики, мужчины и женщины, по одному и по двое…

            Дрожат души, в вечность уходя,
            Они проклинают меня.
            Но я живу, чтобы вечность воспеть,
            Запечатать жизни и свет,
            И чтобы не коснулась меня смерть,
            Я ей жертвую портрет.

Все портреты превращаются в улыбчивые. Улыбки натянутые, как у Лимы. Художник улыбается.

            Вечность мне дана за тем.
            Чтобы я её воспел…

Мастерская пуста. Художник исчезает в пустоте. Дверь закрыта. Портреты перестают улыбаться и печаль, отчаянная и затравленная остаются на запечатленных лицах. По портретному лицу Лимы стекает слезинка.