Мои размышления были нарушены ее вопросом: «Что ты здесь делаешь?» Я ответил: «Сбежал из дома.» Девочка, словно ей это было знакомо, просто сказала: «Понятно.» Ее голос звучал разочарованно и даже повседневно. Она продолжила: «Что ты планируешь делать?» Я ничего не придумав ответил: «Не знаю.» Она сказала: «Будешь дальше спать здесь?» Она, не дожидаясь моего ответа, сказала: «Пойдем.» Я не почувствовал нужды спорить или уговаривать ее, и согласился: «Хорошо, пойдем.»

Пока мы шли, начался разговор. Она сказала: «Ты странно одет для беглеца.» Я коротко объяснил: «Ушел так, как был.» Ее следующий вопрос звучал безразлично: «Как тебя зовут?» Я ответил с налетом сарказма: «Ты ведешь допрос?» Она повторила свой вопрос с некоторой злостью: «Имя?» Я, давая понять, что не очень доволен ее допросами, сказал: «Данила.» На что она ответила с более дружелюбным тоном: «Так-то лючше.» Я почувствовал себя как собака которую тресируют и решил задать ей такой же вопрос с небольшой долей обиды: «Как тебя зовут?» Она ответила кратко: «Ника.»

Мы подошли к ее квартире, рядом с которой стоял заброшенный, разрушенный дом, который казался готовым обвалиться в любой момент. Ника сказала: «Здесь ты можешь переночевать, никто тебя не тронит.» Я улыбнулся, подумав: «Ага меня же каждый 2-ой трогает. Ну а если серьезно, в моем состоянии это вряд ли будет возможно.»

Войдя в дом, я увидел грязное одеяло и решил, что оно подойдет для ночлега. Устроившись на нем, начал засыпать, пытаясь разгадать загадку произошедших событий.